Я снова порылся в рюкзаке и вытащил небольшой фонарь. Затем зажег его от спички, поставил на землю возле люка и начал спускаться по лестнице. Преодолев несколько ступенек, остановился и напряг слух. Слабые звуки, указывающие на присутствие людей, доносились с правой стороны.
Поднявшись наверх, я зарисовал на листе бумаги направление, в котором собирался идти, свернул листок и положил его под лампу. Первая хлебная крошка, отмечающая мой путь, оставлена.
Я вернулся в тоннель и постоял немного, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте после яркого света фонаря. Но потом решил, что на это потребуется слишком много времени, и двинулся вперед на ощупь, касаясь рукой стены. Иначе я мог отстать от отряда Холмса и не слышал бы их шагов.
Воздух в тоннеле был отвратительный, однако опасностью здесь не пахло. Меня всегда восхищало то, как при угнетении одного из чувств обостряются все остальные. Я просто плыл сквозь темноту, ничуть не смущаясь тем, что не могу ничего разглядеть впереди. Меня не покидала абсолютная уверенность, что я двигаюсь в правильном направлении и попросту не могу заблудиться, как не может течь в другую сторону вода в канализации.
Я с удовольствием отметил, что идущие впереди слишком громко шумят, поэтому мое присутствие останется незамеченным. Впрочем, чуткие уши Кейна могли бы что-то уловить, если бы не непрерывная болтовня Челленджера.
А потом началась первая часть охоты.
Я сжимал веблей в руке и прислушивался, надеясь получить какую-нибудь подсказку, которая объяснит происходящее. Мы с Холмсом договорились о том, что я в любых обстоятельствах не должен приходить ему на помощь. Важнее было узнать, где находится логово Митчелла. Когда его местоположение станет известно (и сведения переданы), я буду вправе действовать по своему усмотрению. Но до тех пор Холмс запретил мне выдавать себя во всех случаях, кроме непосредственной угрозы моей жизни.
Я слышал, как неизвестное животное бросилось на моих друзей, и разобрал их встревоженные крики. Но решил, что численное превосходство поможет им справиться с нападением, и поэтому продолжал держаться на безопасном расстоянии. Вскоре я наткнулся на труп этого существа, но не смог в темноте разглядеть его.
Затем последовала вторая атака по такому же образцу – грохот выстрелов, плеск от упавшего в воду тела и громкие голоса, подсказавшие мне, что по крайней мере часть отряда осталась в живых.
Но затем послышался приближающийся звук шагов, кто-то направлялся в мою сторону.
Я остановился и снова поднял револьвер. Нет, я вовсе не горел желанием пустить его в ход, это наверняка выдало бы меня. Но если придется столкнуться с врагами, я не собирался им уступать.
Они несли с собой фонарь, и через несколько мгновений я разглядел их лица.
– Должно быть, вы и есть Каррутерс, – почти шепотом произнес младший из них. – Холмс предупредил меня, что вы идете за нами. Я Уиггинс, а этот неудачник – Шинуэлл Джонсон.
– Рад знакомству с вами обоими, – ответил я.
– Вероятно, мы уже почти дошли до места, – сказал Джонсон. – Несколько шагов, если верить нашему поводырю.
– Тогда, может быть, вы сходите за Майкрофтом и его людьми? – предложил я. – А я последую за Холмсом и при необходимости помогу ему. И чем больше нас будет, тем лучше.
– Мы так и сделаем.
Я двинулся дальше за оставшейся частью отряда.
Мне опять не удалось разглядеть убитое животное, хотя я, конечно же, почувствовал его запах даже сквозь благоухание сточных вод. У него был морской привкус, как на рыбном рынке в разгар лета.
Когда я проходил мимо трупа, впереди кто-то закричал. А затем из-за дырявого занавеса, закрывавшего часть стены, пробился свет.
Подобравшись ближе, я услышал незнакомый мужской голос: «Лучше бы вы остались на Бейкер-стрит. |