Еще раз напоминаю командирам и комиссарам всех степеней, что возведение оборонительных сооружений является важнейшим мероприятием – мы должны так укрепить занимаемый рубеж, чтобы фашисты не только не прошли через него, но нашли бы перед ним себе могилу».

Приказ датирован 19 ноября 1941 года.

В этот же день произошло следующее. Противник подверг сильному артобстрелу позиции 222-й стрелковой дивизии. Сразу после полудня до батальона немецкой пехоты при поддержке танков атаковали правый фланг 774-го полка и левый фланг соседнего 113-го полка 32-й стрелковой дивизии 5-й армии. Стрелки и артиллеристы 774-го стрелкового полка открыли огонь и заставили противника залечь. Но сосед справа, не выдержав напора, попятился и вынужден был отойти в восточном направлении. В результате немцы заняли село Болдино. Последующие контратаки с целью возвращения утраченных позиций приносили только огромные потери с обеих сторон. К примеру, одна из контратак 457-го стрелкового полка, который все это время находился в полуокружении, увенчалась успехом: пехота противника была значительно оттеснена, а на поле боя оставлено около 200 трупов.

Генерал Ефремов относился к тем полководцам, которые в период боев всегда старались быть ближе к передовой. В своих воспоминаниях генерал-полковник Л. М. Сандалов, который в августе 1941 года был начальником штаба Центрального фронта в период, когда им командовал Ефремов, написал: «Михаил Григорьевич всегда предпочитал руководить войсками непосредственно на поле боя».

В тот день командарм наблюдал за ходом боя в ближайшего НП командира 222-й стрелковой дивизии вместе со своим начальником штаба генерал-майором Кондратьевым. Вечером в штабной землянке в Яковлевском они просматривали донесения о результатах боя.

– Уже пятые сутки 3-я и 4-я танковые группы атакуют правое крыло Западного фронта, – сказал командарм. – После относительного затишья противник активизировал свои действия и на нашем участке. И заметьте, Александр Кондратьевич, они ударили не просто в стык полков и дивизий, но в стык армий. Что бы это значило?

– Вы думаете, это разведка боем? Что там, в глубине, в несколько эшелонов, сосредоточились для удара крупные силы?

– Да, именно так. Укрепляться, зарываться в землю, минировать подходы и дороги. Фон Клюге недолго будет ограничиваться атаками числом до батальона при поддержке взвода легких танков.

1-я гвардейская мотострелковая дивизия продолжала безнадежные бои за Наро-Фоминск. Полковник Лизюков уже прекрасно понимал, что отбить город теми силами, которые он имел, не удастся. Вряд ли удастся и удержаться на том плацдарме, который все еще занимал 175-й мотострелковый полк. И тем не менее прибывающее пополнение тут же переправлялось на западный берег реки Нары и бросалось в пекло. Из штаба фронта поступали раздраженные телеграммы по поводу того, что необоснованно оставлен город, что необходимо его вернуть в ближайшие часы. И из штарма в Перхушкове шли ответные телеграммы, в которых были такие слова: «1 мсд – существенных изменений в расположении нет. Ведет упорные бои за окончательное овладение городом». Дальнейшее продолжение уличных боев вело только к новым потерям, которые ни в коей мере не восполнялись прибывающим пополнением. Явно бессмысленные атаки к тому же ломали психику людей, подавляли дух, особенно прибывших с недавним пополнением.

Можно как угодно комментировать эти донесения командарма-33. Но можно сказать совершенно определенно, что Жуков получал от Ефремова вполне адекватные ответы.

А Жуков стоял на своем: «Ваши действия по овладению Наро-Фоминском совершенно неправильны. Вместо окружения, изоляции противника в городе вы избрали затяжные, изнурительные уличные бои, в которых применяете и танки, в результате чего несете огромные потери в людях и танках».

«Ударом на фланги 1 гмсд отбросить пр-ка в южном и ю.