«Ударом на фланги 1 гмсд отбросить пр-ка в южном и ю.-з. направлениях, изолировать противника, занимающего часть города, и блокировать часть сил, таким путем уничтожить в городе.

Применять танки в городе запрещаю».

Утром 28 октября части 1-й гвардейской мотострелковой дивизии начали последний перед довольно продолжительным затишьем штурм Наро-Фоминска. Прибывшее в этот день в 113-ю стрелковую дивизию пополнение – маршевая рота в количестве 130 человек с винтовками – было тут же направлено в распоряжение командира 175-го мотострелкового полка. До позднего вечера на улицах шли бои. Ни бойцы, ни командиры еще не знали, что период изнурительных контратак с целью овладения где населенным пунктом, где улицей, а где просто отдельно стоящим зданием или развилкой дорог закончился, что штаб Западного фронта принял решение о переходе к глухой обороне с целью перегруппировки и накапливания сил.

Что касается попытки отбить Наро-Фоминск, то она была предпринята еще раз, 12 декабря 1941 года, когда фланги Западного фронта уже перешли в наступление, а центр еще стоял на месте, не имея приказа атаковать.

Штаб 33-й армии разработал подробный «План частной операции по захвату гор. Наро-Фоминск в ночь с 12 на 13 декабря 1941 года.

1. Цель операции – уничтожить противника на подступах к западной половине Наро-Фоминска и овладеть городом.

2. Способ действия – внезапным ударом в направлении выс. 193, 8, разъезд 75 км, пруд, выйти к подступам гор. Наро-Фоминск и блокировать его».

Далее в документе перечислялись подразделения с изложением боевой задачи, поставленной перед каждым из них.

Командарм понимал: приказ о начале наступления в штаб армии поступит со дня на день. Перед началом наступления, как тогда было принято, в любом случае необходимо провести разведку боем. А что, если попытаться убить сразу двух зайцев?

Не получилось.

Крупномасштабная разведка боем в центре фронта 33-й армии была проведена в ночь на 13 декабря. Вперед пошли части 1-й гвардейской мотострелковой дивизии, усиленные лыжными батальонами. Сводным отрядом руководил командир 6-го мотострелкового полка полковник Гребнев.

Командарм во время проведения операции находился на НП командира 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. Для организации взаимодействия в 222-ю стрелковую дивизию отбыл начальник оперативного отдела штарма полковник Киносян, в 110-ю – начальник разведотдела майор Потапов, в 113-ю – старший помощник разведотдела капитан Соболев.

Характерно, что за несколько часов до начала операции на главном направлении разведку боем начали разведотряды 222, 110 и 113-й стрелковых дивизий. Каждая – на своем фронте. До глубокой ночи шла стрельба на нейтральной полосе и вблизи населенных пунктов, занятых противником. Ни одна из разведгрупп проникнуть в расположение врага не смогла. Наблюдатели зафиксировали хорошо организованную систему ведения огня, которая позволяла немцам отражать как фронтальные атаки, так и возможные фланговые удары. Наличие на всех участках минометов поддержки позволяло массированно уничтожать противника еще на дальних подступах. На этих участках дивизиям 33-й армии противостояли 33, 351 и 81-й пехотные полки вермахта.

В 22.00 артиллерия 1-й гвардейской мотострелковой дивизии провела обработку передовой линии обороны противника на своем участке. Сводный разведдивизион, куда вошли также саперные подразделения, поднялся в атаку. И сразу стало ясно, что обороны немцев не прорвать и здесь. Ночью связь с полковником Гребневым прекратилась. А утром, понеся большие потери, разведчики и саперы, усиленные лыжными батальонами, вернулись назад, на исходные позиции.

В этот же день, 13 декабря 1941 года, командарм получил приказ штаба фронта – перейти в наступление.

Но прежде чем перейти к повести о наступательных боях 33-й армии, необходимо рассказать об одном ярком эпизоде стояния армии Ефремова на Наре.