– Бабушка, мама приезжала? А чего со мной не повидалась? – отважилась спросить она через несколько дней.

– С чего это ты взяла? – удивилась бабушка.

Наташа не ответила, но поняла, что была права. В самом деле, кто, кроме мамы, мог забрать ее платья? Теперь даже плакать и жаловаться было некому.

В детский сад Наташа не ходила, а в школе стала одиночкой – ни с кем не враждовала, ни с кем не дружила. Когда Наташа была в пятом классе, бабушка как бы невзначай рассказала, что мама переехала к своему новому мужу, какое-то время жила в районе Белорусского вокзала, а сейчас им дали квартиру где-то далеко, в Строгине.

– Почему вы мне раньше ничего не рассказывали? – спросила Наташа.

– Так лучше было. Ты была мала для того, чтобы понять некоторые вещи.

Наташа запомнила непререкаемый тон, с которым это было сказано. И тогда впервые шевельнулось у нее чувство если не обиды, то сожаления, что бабушка, столь добрая к ней, так строга к маме.

Было и еще одно чувство, которое не давало покоя Наташе Северцевой. Оно возникало в пятницу вечером. Этакое наваждение выходного дня.

– Ну что ты куксишься? – недоумевала бабушка, глядя, как Наташа уныло листает учебник. – И зачем за уроки сейчас садишься? Впереди два выходных дня, успеешь. Отдохни.

Вот в том-то и дело – впереди было два выходных дня. Все чаще Наташа проводила их в одиночестве. Маленькую ее часто водили на мультфильмы, в музеи или в «Шоколадницу» есть блинчики. Но шло время, и старенькие родственницы – бабушка и ее младшая сестра, которую Наташа звала тетей Полиной, – все чаще оставались дома. Наташа в субботу и воскресенье пыталась занять себя сама. Одноклассники, знала она, весело и разнообразно проводят выходные с родителями. И только ее жизнь подчинялась неизбежному наступлению старости. Наташа не сразу осознала эту разницу в образе жизни. Она любила бабушку и тетю, жалела их, никогда не предъявляла к ним претензий, не винила в произошедшем. Она в конце концов признала виноватой мать, бросившей ее на двух пожилых женщин. Но иногда девочке казалось, что она сама стареет, не успев вырасти.

…Однажды Наташа вернулась из школы и застала в доме маляров.

– Ремонт, – горделиво объявили ей тетя с бабушкой. – Скоро к тебе молодые люди будут захаживать, а у нас вон выключатели на рваных веревочках!

– Да какие молодые люди! – отмахнулась Наташа, испуганная перспективой долгосрочного беспорядка.

Но бабушка и тетя ее не слышали. Они удивительным образом преобразились и помолодели, поменяв привычные темные платья и шали на синие спортивные костюмы с надписью «Динамо». Они вдруг стали легко двигаться, без оханья взбираться на табуретки и стремянку. Они сдергивали шторы молодыми энергичными движениями, не готовили, на ходу перекусывая бутербродами, и шутили с молодыми малярами. С удивлением наблюдая эти метаморфозы, Наташа с еще большим удивлением обнаружила, что в их доме огромное количество старинных вещей. Картины, статуэтки, книги, фотоальбомы – все то, что еще вчера лежало на своих местах как приклеенное и оттого казалось мертвым, теперь вдруг зажило своей жизнью. Более того, все эти привычные предметы стали объектами внимания:

– Смотри-ка, я думала, этих фотографий нет уже. Уж так мы их прятали… – вдруг застывала над каким-нибудь альбомом тетя Полина. Бабушка сразу же бросала свое занятие и присоединялась к сестре. И вот они, забыв обо всем, переворачивают тяжелые картонные листы. Мелькают усатые лица, женские фигуры с зонтиками, дети в матросках.

– А где же этот твой Костик? – вдруг восклицает бабушка. Тут же достается другой альбом – и все повторяется заново.