Утром мы встретились в архиве, Игнасио принес новую стремянку и опять нам было очень весело разбирать эту самую вчерашнюю кучу. В ней-то мы и обнаружили дневник Бонвояжа, он выпал из развязавшейся папки с документами почему-то мобилизационной комиссии за тысяча восемьсот семьдесят первый год в тот момент, когда мсье Сашель, умиляясь, назвал нас «голубками».

И «голубок» Игнасио неожиданно расцеловал меня. Нет, не так, как мне бы хотелось: он всего лишь совсем по-братски несколько раз чмокнул меня в обе щеки и потащил дневник на свой стол, как драгоценную добычу. Но вдруг это стало бы прелюдией ужина при свечах в моем номере? А тут является этот умопомрачительный во всех отношениях Марега...

— По-моему, ты ревнуешь меня к бразильскому доктору. — Ненужная фраза слетела с моего языка сама собой.

Игнасио улыбнулся, поправил очки, но не успел ничего ответить, потому что из-за ближайшего столика навстречу нам поднялся доктор Марега собственной персоной, гостеприимно распахнув объятия.

— Присоединяйтесь, господа, — он пододвинул мне стул, — мисс... Начнем с аперитива?

Я замешкалась, давая дорогу официанту с подносом, который, в свою очередь, пропускал меня.

— Извините, доктор Марега, — в это время сказал Игнасио, — но после архивной пыли нам с мисс Люно хотелось бы принять душ.

— Тем более что ночью горячей воды может не хватить на всех, — добавила я, прекрасно понимая, что слова про ночь и про душ звучат более чем двусмысленно.

— Благодарю за полезную информацию, мисс. Я, пожалуй, последую вашему примеру.

И мы все вместе поднялись на второй этаж. Без сомнения, его интересовало, не планируем ли мы с Эньярошем принимать душ вместе, но Игнасио, естественно, направился к своей комнате, а я — к своей.

— Вы не забыли о моем приглашении на ужин, господа? — напомнил Марега, одарив на прощание лучезарной улыбкой, адресованной явно мне. — И еще раз спасибо за важную информацию, мисс.

Дескать, могу надеяться, что место под душем рядом с вами пока вакантно...

Но если интуиция не подвела Игнасио и с Марегой на самом деле что-то нечисто? Как это так: едва узнав про какую-то Шелгваукану, рваться искать в ней золото, приглашая с собой первых встречных?.. А ведь тебе же самой хочется и в Шелгваукану, и — признавайся, признавайся, Мари Люно! — в объятия Мареги! Ты всегда теряешь голову при виде красивого мужчины, а потом клянешь себя за очередную глупость.

Красивых и одновременно умных мужчин не бывает! Да? Как это дурак мог стать доктором медицины? И разве уж так некрасив Игнасио? Но у Игнасио явно какие-то проблемы с женщинами, а у Мареги — нет! Зато Игнасио — джентльмен, к тому же всякие проходимцы боятся одного его взгляда...

Боже мой, еще позавчера я страдала от одиночества, а сегодня у меня целых два кавалера! Два! Причем в какой-то глухой дыре!

***

Часа через полтора, благоухая лосьонами, шампунями и духами, я спустилась в холл гостиницы. Гигант Педро сидел в кресле и курил сигару. Завидев меня, он радостно продемонстрировал тигриный оскал. Я улыбнулась в ответ. После случая с любителем текилы Педро стал как бы моим телохранителем.

Двери в бильярдную были открыты, и я вдруг увидела Марегу, склонившегося над зеленым сукном. Без пиджака, в одной белоснежной рубашке с засученными рукавами, он совсем не выглядел бестолковым занудой. На фоне разномастной, небрежно одетой публики он казался кинозвездой, случайно сошедшей с экрана или с обложки журнала в этот убогий бильярдный зальчик с тусклыми лампочками в клубах сизого дыма. Интересно, а как воспринимают такого психиатра пациенты? Ладно, допустим, им в безумии все равно, а вот их родственники? И особенно родственницы?.