— А оно польстило?

— Ни капельки. Я побывала на таком количестве пикников, что почти превратилась в корзинку. А еще были оперы, балеты, концерты. И танцы! Я, наверное, сносила тысячу пар туфель.

— А результат?

— Такой, на какой рассчитывала мама: предложения руки и сердца, естественно. Моя семья богата — у мамы было большое приданое, а папа его приумножил. Добавь к этому вполне приятную внешность и манеры, которые не смущали даже англичан, — и вот у моих ног толпы поклонников.

— А ты приняла хоть одно из этих предложений?

Кей на мгновение запнулась, прежде чем ответить.

— Мне очень хотелось, потому что я злилась на тебя за то, что ты уехал от меня. Я представляла, как напишу тебе, что очень счастлива, безумно влюблена и собираюсь выйти за сказочного принца.

— Но не вышла, — сказал Алекс, и в его голосе явственно прозвучало облегчение.

— Нет, не вышла. Но ведь никто из этих мужчин не знал меня. Они смотрели на меня и прикидывали, смогу я вписаться в их жизнь или нет. Сколько детей смогу выносить, сумею ли управлять их поместьями, А больше всего их интересовало, буду я мириться с их связями на стороне или нет. Знаешь, кем был тот единственный, кто по-настоящему привлек мое внимание?

Алекс попытайся нахмуриться, но у него ничего не получилось.

— Нет, кто?

— Тренер лошадей из огромного поместья, принадлежащего одному англичанину, который хотел жениться на моем приданом. Он был высок, широкоплеч и темноволос. Англичанин называл его волшебником.

— Волшебником?

— Я звала его Мерлином, и когда мы поехали на верховую прогулку, я его поцеловала.

— Вот как? — Алекс непроизвольно сжал кулаки.

— Да. Да! — уже гневно повторила Кей. — Пока ты целовался со своей женой, — она пренебрежительно хмыкнула, — и спал с ней, я целовалась с другим.

Алекс разжал кулаки. Он радовался тому, что она злится и ревнует.

— Я поцеловал ее только один раз, тогда, когда ты пряталась за шкафом и все видела. После этого я вообще не прикасался к ней и, честное слово, не спал с ней. Благодаря тебе я смог заглянуть за то, что привлекло меня в ней, и увидеть человека. Она постоянно клялась, что не знала, что меня судят за убийство, но она не могла не знать. Нат съездил в тот городок в Джорджии, куда она сбежала сразу после своей так называемой смерти. Так вот, все газеты города подробно описывали судебный процесс. У редактора даже нашлась запись, что она под вымышленным именем подписалась на его газету. — Он глубоко вздохнул. — Я с трудом выносил общество женщины, которая смогла так подло поступить со мной.

— Знаю, — сказала Кей. — Нат писал нам, как она тебе противна. Но мой ум и мое сердце действуют независимо друг от друга. Ум все воспринимает и анализирует, а сердце чувствует.

Кей слегка подвинула к нему ногу. Алекс осторожно прикоснулся к тонкой щиколотке, обтянутой шелковым чулком. Кей не убрала ногу, и тогда он принялся поглаживать ее.

— А Нат рассказывал тебе, что племянник ее мужа жив? Она не убила его, просто оглушила. Те люди, которые искали ее в Чарлстоне, были от ее мужа. Он хотел ее вернуть.

— Нат писал мне обо всем. — В ее голосе слышался упрек, что вот он, Алекс, ни разу не написал ей. Однако, хоть и через Ната, они все же поддерживали связь. — Значит, она вернулась к мужу?

— Да. — Алекс снял с ноги Кей туфельку и принялся поглаживать ей ступню. Он знал, что Нат в письмах рассказывал Кей обо всем, но было и кое-что, что Алекс собирался рассказать лично. — Я говорил с ее мужем и рассказал ему о том, что эта женщина сделала мне.