Мы подобрались ближе. Фер Груенуа, Трендир и я, оставив остальных наверху. Чем больше народа, тем легче нас будет заметить, подкрадывайся хоть как.

А вообще красивое местечко: желтый песочек, голубая лагуна почти идеально круглой формы, и яркая зелень растений на берегу.

Вельбот ткнулся носом в берег и его пассажиры разбрелись кто куда. Что это они там делают, интересно? Такое впечатление, ищут что-то.

— Черепах ищут — сказал Фред, внимательно рассматривая берег лагуны через зрительную трубу.

Черепах? Каких черепах? Да что тут удивительного, Артуа? Черепахи — живые консервы, положил их в трюме и доставай по одной, по мере надобности. Удивительно живучие существа, что очень удобно, ведь нет на парусниках ни консервов, ни холодильных камер. И у нас так было, вспомни. Особенно галапагосские острова у моряков черепахами славились.

Так, с этим все ясно. Чей же это корабль? Словно услышав мои мысли, ветер развернул его на якоре, давая возможность разглядеть висевший на гафеле флаг.

— Изнерд — вздрогнул фер Груенуа, внимательно рассматривающий корабль в трубу.

Что же там такое случилось с тобой, Фред, что ты даже не смог говорить на эту тему, когда я попросил тебя рассказать? И, когда ты снял с головы шляпу, чтобы вытереть пот, седины у тебя оказалось не меньше, чем у Бронса. Может быть потом, когда пройдет время, и воспоминания не будут такими яркими, ты мне все расскажешь.

Мы прождали до самого вечера, наблюдая за кораблем и ожидая непонятно чего. Была у меня одна мысль, но я старательно гнал ее от себя, боясь сглазить. И, уже в сгущавшихся сумерках, обратился к Фреду, теперь уже можно: корабль продолжал стоять на якоре, и сниматься с него как будто бы не собирался.

— Господин фер Груенуа, помните, что я обещал вам новый корабль? Как вам такой для начала?

Фред недоуменно посмотрел на меня.

— Обещал, обещал, только забыл сказать об этом вслух. Я почему-то ясно вижу на корме этого корабля горящие золотом буквы одного женского имени.

В наступавшей темноте даже корму было уже трудно разглядеть, не то что какие-то там буквы, но Фред улыбнулся:

— Далеко не самый плохой корабль и у меня было время чтобы понять это, но вот вопрос: как вы все себе это представляете?

Пока никак не представляю, но считаю, что что-нибудь придумать все же можно. Тем более сейчас, когда большая часть экипажа осталась на берегу. Они устроили себе что-то вроде пикника, и их легко можно понять: так приятно находиться на суше даже после двухнедельного плавания, по себе знаю.

До нас доносился запах жарившегося черепашьего мяса. А на вине на флоте никогда не экономили. Вино — не вода, что быстро протухает, да и витамин С, отсутствие которого — бич всех моряков дальнего плавания, в нем присутствует. Они тут понятия не имеет о существовании витамин, но скудоумием наши предки никогда не отличались, как бы нам, их потомкам, не хотелось бы себе этого представить.

Действовать нужно быстро, вряд ли экипаж останется ночевать на берегу.

А кораблик славный. Четырнадцать пушек, из них по две на баке и корме, погонные и ретирадные, так их называют. Пять орудийных портов на каждом борту. Помимо таких мелочей, как фальконеты. Экипаж около сотни, и это как минимум. Большая часть на берегу, но и на борту человек двадцать остались. И нам они вполне по силам. Плюс на нашей стороне неожиданность и внезапность.

Шлюпку еще днем я приказал перегнать на эту сторону острова, так, на всякий случай. И он, случай этот наступает. Для него мы и темноту ждали. Хотя в этом мире при безоблачном небе ночная темнота — понятие относительное, светло как в полнолуние. Ну ни среди белого же дня атаковать.

Пойдем мы все, каждый человек на счету. Даже эти, что покалечены. И от них будет прок, и от хромого, и от однорукого.