– Через сто лет мы оба умрем, – сказал тогда Брайс довольно беспечным тоном. – И, скорее всего, Эонтей умрет тоже. Возможно, к тому времени исчезнет сама Империя, и всем материком будут править орки, а может, все захватят темные твари, и Светлые расы исчезнут вообще. Мы этого не знаем. Но что мы точно знаем – что Империя не попрет больше к нам за время твоего правления и даст тебе без помех осуществить все задуманное.

Это была достаточно спорная позиция, отчасти безответственная – хороший король смотрит вперед не на годы и не на десятилетия, а на столетия. Но Брайс был безусловно прав в том, что, если не найти компромисса сейчас, у Яннема не будет ни десятилетий, ни даже лет или месяцев.

А он твердо решил использовать все отведенное ему время с максимальной пользой, сколько бы его ни было.

Смежный с королевской опочивальней кабинет прежде носил название Малой приемной, где король принимал наиболее приближенных придворных и удостаивал тайных аудиенций тех, с кем предпочитал переговорить с глазу на глаз. Яннем сделал там небольшую перестановку, распорядившись убрать мягкие диваны и заменить их тяжелым дубовым столом и полками, заваленными свитками и книгами. Ему часто не спалось, и лучше всего время до рассвета убивалось за чтением, но не отчетов Лордов-советников и подведомственных им царедворцев, а старых, громоздких, тучных трактатов в дорогих переплетах из кожи, часть которой, как знал Яннем, когда-то принадлежала разумным существам. Дикая традиция подчеркивать ценность книги, переплетая ее в кожу людей, или гномов, или эльфов, а затем покрывая сверху золотым тиснением и украшая драгоценными камнями, пришла из тех времен, когда на весь Митрил книг водилось не больше десятка. И те, кто писал эти книги, не растекались мыслью, а выражались предельно четко, донося до потомка свои примитивные, но от того не менее мудрые знания с холодной жестокой прямотой, делавшей их особенно ценными и практичными.

Одну из таких книг очень любил король Лотар, отец Яннема и Брайса. Яннем заключил это, во-первых, по тому, насколько истрепан и засален был переплет из человеческой кожи, насколько замызганы и затерты страницы, и особенно по тому, как много рукописных заметок, сделанных неаккуратным корявым почерком, пестрело на полях. Лотар ценил знания, которые черпал из той книги, но не саму книгу, беспечно оставляя прямо на драгоценных страницах собственные, не менее драгоценные размышления. Когда Яннем случайно наткнулся на этот фолиант в дворцовой библиотеке несколько лет назад, то сперва не поверил своим глазам. Он не был уверен, что его отец вообще умел прочитать что-либо, кроме собственного имени, когда его требовалось начертать под очередным указом. Но, похоже, Яннем знал его еще хуже, чем полагал до сих пор.

Эта книга и теперь лежала на столе, раскрытая на середине. Яннем сел за стол, немного отодвинув подсвечник, чтобы не закапать воском страницы, подпер голову кулаком и привычно нырнул в историю, рассказанную много веков назад митрильцем по имени Кавандий Эрер.

«Владыка мира», так называлась эта история. Более чем познавательное чтиво для короля.

За пять лет, которые Брайс занимал пост Старшего Лорда-советника – высший титул в Митриле после королевского, – Яннем обсуждал с ним, кажется, все: стратегию внешней политики и дипломатических отношений с другими державами, дискриминацию «нечистой крови», экономические реформы, правила придворного этикета и, разумеется, их браки (хотя последняя тема была крайне неприятной им обоим и чуть ли не единственной, из-за которой они по-настоящему ссорились).