– Да, – сказала она. – Очень.

Салат был готов. Лиз поставила на плиту кастрюлю с водой, и женщины вышли в гостиную.

– Что, если нам устроить нечто вроде «вечера знакомств»? – спросила Лиз, усаживаясь на диван. – Пригласим соседей. Тех, кто понормальней.

Морин переглянулась с Барри.

– Было бы замечательно! Мы здесь никого, кроме вас, не знаем. Приятно познакомиться с новыми людьми.

Барри тоже кивнул.

– Отлично, мы этим займемся!

Вечер пролетел незаметно. На следующий день Лиз позвонила спросить, удобно ли будет собраться на следующий день, или это слишком скоро.

– У нас здесь нравы простые, и по вечерам почти все свободны. Вы, наверное, заметили – штат Юта не блещет ночной светской жизнью. Так что, если вы не против, завтра бы и устроили вечер встречи.

– Мы – за!

Морин вызвалась обеспечить вечеринку безалкогольными напитками. Лиз пообещала, что об угощении договорится с остальными гостями – все принесут что-нибудь к столу. От Морин с Барри требуется явиться к шести часам.

На следующий вечер они снова отправились к Дайсонам, на этот раз с пакетами, в которых звякали банки с кока-колой, спрайтом и диетической пепси. Возле дома Рэя, во дворе и на дороге, стояло довольно много машин. Барри, как Морин и ожидала, начал бубнить, что надо бы удрать с вечеринки пораньше.

Морин остановилась.

– Уйдем, когда я скажу, что пора уходить, – заявила она. – Нам дают возможность познакомиться с соседями, сразу наладить отношения, и не вздумай демонстрировать свою необщительность! Успеешь еще. Сегодня нужно произвести хорошее впечатление.

Барри хотел было спорить, но посмотрел на ее решительное лицо и вздохнул.

– Сдаюсь! Буду вести себя прилично и постараюсь выстоять до победного конца.

В итоге он и сам не захотел уходить раньше. Вечеринка оказалась очень приятной. Рэй и Лиз умели выбирать гостей. Люди собрались очень разные: молодые и пожилые, женатые и одинокие. Почти каждый мог порассказать всяких ужасов об ассоциации домовладельцев и о своих стычках с замшелыми бюрократами из правления. Барри был в своей стихии – гневно клеймил конформизм и тиранию власти, призывал новых знакомых сплотиться, выступить единым блоком на отчетно-выборном собрании и свергнуть нынешний состав правления.

Домой они шли усталые, довольные и чуточку пьяные. Стояла безлунная ночь. Морин за всю свою жизнь не видела столько звезд. По небу то и дело чиркали метеоры. Дайсоны были очень славные, и большинство гостей тоже казались приятными людьми.

И все-таки она не была уверена, что ей нравится Бонита-Виста.

Барри мучился чувством вины. Он никогда еще так долго не отлынивал от писательства. Первый месяц литературного безделья еще можно оправдать переездом и отделкой дома, но последняя неделя целиком на его совести. Он читал, смотрел Си-эн-эн и старые ужастики – давно когда-то записал на видео, да так и не собрался просмотреть – и не сочинил ни строчки.

С ним не случился творческий кризис, идеи не иссякли – просто Барри никак не мог поймать рабочий ритм, в котором жил с тех пор, как стал профессиональным писателем. После долгого перерыва оказалось трудно вернуться в накатанную колею. И все-таки нужно было браться за дело – следующую книжку сдавать через полгода, а он и не начинал. Не мог стряхнуть с себя ощущение отпуска, словно организм еще не усвоил, что теперь их дом здесь, и ждал возвращения в Калифорнию, чтобы настроиться на рабочий лад.

Барри разобрал почту, отложил отдельной кучкой счета, а рекламные объявления выбросил, не вскрывая. Отчислений от продажи книг пока не было, хотя Барри ждал чека со дня на день, зато прислали тоненький малотиражный литературный журнал и две открытки с анонсом готовящихся к печати романов ужасов.