НОЧНОЙ ДОЗОР

Денисов нес службу у автоматических камер хранения.

Стальные ящики, поставленные друг на друга, отгораживали с трех сторон площадку в самом центре зала. Четвертой стеной служил ряд сдвинутых вместе высоких неуклюжих диванов. Пассажиров в камерах хранения было немного.

Равномерным шагом Денисов несколько раз прошелся вдоль запертых ячеек и вернулся к выходу. Здесь его неожиданно окликнули: по другую сторону диванов, у стола дежурного механика, стоял Кристинин, рядом с ним дружески улыбался Денисову старик Горбунов.

— Кого я вижу?! — Денисов поправил портупею, решительно направился к работникам МУРа. При этом он отчаянно покраснел: первые минуты общения с этими людьми — много старше его по возрасту и званиям — давались каждый раз с трудом. — Как поживаете?

— Что тебе сказать, Виктор Михайлович? — словно не замечая его смущения, пожал плечами Кристинин. — Наверное, ничего, если нам еще удается вырываться к тебе в гости… Как твои ячейки?

— Реконструкция не началась? — спросил Горбунов.

— Началась. Автокамеру переводят вниз под центральный зал. И меня с ними.

— Там будет лучше?

— Не знаю. — Он воспользовался случаем, чтобы перевести разговор на более животрепещущую тему. — Фогеля еще не задержали?

Фогель был вором-рецидивистом, которого разыскивали работники МУРа. Ориентировку о его розыске зачитывали в последние дни на разводах.

— Если только в последние пять минут. — Кристинин снял шапку и пригладил свою коротко остриженную, как после болезни, голову. — Поверьте мне: нам еще придется с ним повозиться… Вокзалы, гостиницы, выставки… Я немного Фогеля знаю. Он подонок, но в нем ни капли этого воровского тщеславия… — Кристинин, похоже, продолжал прерванный разговор с Горбуновым.

— Здесь мы бы его с ходу взяли! — Денисов махнул рукой в сторону зала.

Кристинин и Горбунов тоже обернулись.

Несмотря на поздний час, по всему огромному залу сновали люди, без устали хлопали узкие, словно обрезанные, крылья автоматических справочных установок, монотонно бубнило радио. Массивные стеклянные двери размеренно-тяжело описывали свои стандартные полуокружности.

— Интересно здесь дежурить? — отвлек внимание Денисова Кристинин. Это был второй его визит на вокзал за все время их знакомства.

— Не жалуюсь. Правда, такого, как тогда, — Денисов вспомнил задержание Новожилова, — здесь не случается. Спокойнее. Но все-таки есть боле-мене… — Он неожиданно поперхнулся: больше всего Денисов боялся отпугнуть капитана каким-нибудь неправильно произнесенным словом или не так поставленным ударением. И вот, пожалуйста, это косноязычное «боле-мене»!

Но Кристинин ничего не заметил.

— Надо уметь ждать. А пока тренируй глаз, набивай руку!

Со вновь прибывших электричек через зал к буфету тянулись группами пассажиры.

— Дорогу дайте! — еще издалека крикнула им буфетчица: две посудомойки в мятых халатах несли низко, над самым полом, блестящий никелированный термос с кофе. — И мелочь готовьте, сдачи нет!

— По нашим предположениям, деньги у Фогеля кончились дня три-четыре назад, до прибытия в Москву, — говорил Кристинин Денисову. — Как известно, занять ему негде, остается только украсть. Причем украдет он в первый раз не особенно много — ты потом сам убедишься, — чтобы не привлечь к себе внимания. Сейчас надо быстро раскрывать все мелкие кражи! — Кристинин вдруг засмеялся и потянул Денисова за рукав.