|
Ветер становился сильнее, но я шел. Ветер срывал клочья плоти с моего тела, обнажая белые кости, – я шел. Я шел, чтобы коснуться звуков, заглушить их навсегда. Съесть их. Проглотить. Чавкая, пуская слюну – пожрать то, что терзает меня. Я открыл рот и откусил кусок от ветра. Он завопил и впился мне в плечо. Я превратился в огромную пасть, что жевала ветер. Я превратился в огромные губы, что пили ветер. Я превратился в ненасытную тварь, жрущую ветер. Он рвал меня на части, пытаясь куснуть побольнее, но я был сильнее. Каждый кусок ветра придавал мне сил. Я заглатывал его целиком, обращая ветер в свою плоть, и наращивал ее там, где ветер сорвал ее с меня. Я впивался в его тело, превращая его в себя. И я делал это быстрее, чем он. Когда ветер стих, я остановился. Прямо передо мной лежал витой рог. Рог, из которого раньше дул смертельный ветер. Теперь в нем зрел плод. Плод звука и цвета. Когда он созреет (а это будет скоро, через минуту или две), то взорвется радостным криком, уничтожая все на своем пути. Я протянул руку и взял этот плод. И съел его. Разом. Весь. И растоптал рог, обратив его в искрящуюся пыль, которую собрал в горсть и отправил в свою ненасытную пасть. И звук исчез. Стих ветер и умолк последний аккорд. Тишина ворвалась в мой мозг, корежа все на своем пути, и меня швырнуло куда-то вверх, подальше от тьмы. Я открыл глаза. Метро. Станция. Тишина взорвалась в голове многоголосым криком. Рука на плече. Поднял глаза. Мент. Де жа вю. Все это было. Неужели я вернулся во времени? Или я все это время спал? Нет, тогда была станция «Октябрьская», а это «Киевская». Рот стража порядка раскрывался и закрывался, словно у рыбы, оказавшейся на берегу. Он что-то говорил. Я тряхнул головой, прогоняя остатки видений. – Жив? – прямо в ухо гаркнул мент. – Ну, – буркнул я и встал, скинув его руку со своего плеча. – Слава богу! – выдохнул он и бросился бегом к центру платформы. Пошатываясь, я побрел к эскалатору. По дороге я оглянулся. Семь тел лежало на полу в разных местах платформы. Крепкие, молодые ребята и девушки. Все такие разные, вырванные мной из их уютной обычной жизни. Семь жизней, за которые я в ответе. Все правильно. Я брал энергию в первую очередь с самых мощных источников. Со здоровых и крепких людей. Которые оказались рядом. Они живы. Все – я чувствовал это. А вот мне надо немного поспать, просто необходимо! Ведь все хорошо. Я жив, они живы, злая сила ушла. Почему же меня что-то тревожит? Словно я забыл что-то сделать? Ах, да! Кирилл и Боб. Надо их найти. Но потом. Нет сил, надо обязательно поспать, иначе я сойду с ума, уйду навсегда. Но сначала добраться до дома. Да. И только дома поспать. Домой! * * * Глаза не хотели открываться. Веки слипались, и отчаянно хотелось спать. Я потянулся, не открывая глаз, и прислушался. Тишина в квартире. Только где-то озабоченно тикает будильник. Пора вставать, пока он не зазвонил. Ненавижу этот звон. Лучше самому пораньше встать и, злорадствуя, придавить заветную кнопочку на будильнике. Еще до того, как он разразится своими воплями. Утро было ясным. Весна стучалась в окна капелью и огненными стрелами солнечных лучей. Я прошел на кухню и поставил чайник. Пора на работу. Что-то сегодня все тело ломит. Простыл, что ли. Или вечером с друзьями угостился хорошенько. Постойте, постойте, а что же вчера было? Я присел на табурет и забыл про закипающий чайник. Ничего не помню. Помню только, что вернулся вчера рано и сразу лег спать. |
