— Они могут воспользоваться все теми же укрытиями из брезента и горячими воздуходувками.

— А что в них пользы, если нельзя доставить краны и гусеничные ремонтные машины, — сказал Броновский. Есть места, где в это время года невозможно ничего сделать. Есть одно совершенно специальное место, которое является головной болью конструкторов, бессонницей строителей, кошмаром службы безопасности. Крутой и опасный пролет между пятой насосной станцией и перевалом Этиган на высоте четырех — пяти тысяч футов.

— 4 775 футов, — сказал Хьюстон.

— 4 775 футов. На прогоне в сто миль после перевала трубопровод теряет высоту до 1200 футов. Это очень большой градиент.

— Давление при этом соответственно нарастает?

— Проблема не в этом. В случае разрыва на линии специальная компьютерная система связи между четвертой и пятой станциями автоматически заглушит насосы на четвертой станции и перекроет все дистанционные клапана между станциями. Процедура обработки отказов очень сложна и очень надежна. В самом худшем случае потери нефти не превысят 50 тысяч баррелей. Но загвоздка в том, что зимой ремонтные работы на этом участке невозможны.

Брэди слегка откашлялся и спустился со своих Олимпийских высот.

— Таким образом, авария на этом конкретном участке в это время года может погубить нефтепровод, в конце концов?

— Никаких сомнений.

— Забудьте об этом.

— Мистер Брэди!?

— Придется мне взять на себя эту ношу, — вздохнул Брэди. — Хотелось бы мне иметь рядом людей, которые способны думать. Начинаю понимать свое предназначение. Я нахожу экстраординарным тот факт, что строительная кампания никогда не поставила опыта, чтобы узнать, что происходит с вязкостью нефти при низких температурах. Почему не закупорить пару сотен футов экспериментального трубопровода с нефтью внутри, чтобы выяснить, сколько времени пройдет прежде, чем нефть загустеет и утратит текучесть.

— Полагаю, никогда не возникало проблем, — сказал Броновский. — Будем надеяться, никогда и не возникнет.

— Уже возникли. Основываясь на теоретических вычислениях, период оценивается в три недели. Может быть такое?

— Я не знаю. Не мой профиль. Возможно, мистер Блэк или мистер Финлэйсон знают.

— Мистер Блэк вообще ничего не знает о нефти, и я очень сомневаюсь, имеет ли мистер Финлэйсон или кто-то другой из профессиональных нефтяников на линии что-нибудь, кроме смутных представлений. Возможно, десять дней, а возможно и тридцать. Ты улавливаешь мою мысль, Джордж?

— Вполне. Шантаж, угрозы, взятки, множество реальных и абсолютно материальных преимуществ, которых можно добиться. Перебои — это одно, прекращение — совсем другое дело. Им необходимы рычаги, козыри. Если передача нефти по трубопроводу прекратится навсегда, нефтяные кампании просто посмеются над их угрозами, потому что им будет нечего терять. Козырей не останется. Похитители не могут требовать выкуп за заложника, если известно, что тот уже мертв.

— Не уверен, что я сам смог бы сформулировать лучше, — сказал Брэди с великодушным самодовольством. — Мы, что совершенно очевидно, имеем дело не с клоунами. Наши друзья приняли бы во внимание подобные нюансы и поостереглись бы. Вы улавливаете мою мысль, мистер Броновский.

— Да, теперь понимаю. Но я просто говорил об опасностях, но не принимал их в расчет.

— Я знаю, что вы не принимали.