А за ним…

За креслом я разглядел дальнюю стену, сплошь уставленную примитивной и грубой машинерией. Шланги, толщиной в мою ногу, трубы в обхват с диаметром, массивные рычаги и вентиля, мягкие вздохи и гудение чего-то работающего. Перед стеной, с ее рычагами и кнопками, стоял широкий и массивный пьедестал, вырезанный из бледно голубого камня, с сотней расходящихся от него шлангов. А на пьедестале…

Моя челюсть отвисла. На пьедестале стояли и мягко светились три КАМНЯ. Два «подгорных» и один «небесный».

Какой милый домик! Я тут же забыл о увечьях, усталости и прочей ерунде, полностью переключившись на позитив. Жизнь заиграла новыми красками, написав на черном холсте настоящего радужные цвета будущего.

Мозги включились в самый нужный момент — вместо того, чтобы кидаться собирать камни, подключенные к явно работающим механизмам, я обратил свое внимание на стол. Пыхтя от жадности и пыли, я сноровисто начал грести с него в инвентарь все, что попадалось под руку — книги, какие-то минералы, посох, небрежно кинутую на угол мантию, несколько стоящих в центре шкатулок. Руки с остатками пальцев мелькали как швейные иглы — тем более, что на руках их еще оставалось достаточно. То, что почти все мои ранения оказались прижжены защитной магией, я посчитал удачным стечением обстоятельств.

Выкинув из инвентаря почти всю еду, награбленную на «треугольнике», я смог впихнуть себе еще и половину библиотеки, стараясь отбирать книги с наиболее увесистыми переплетами. На некоторых даже были металлические замки. Закончив набивать инвентарь, я коршуном метнулся к пьедесталу с камнями. Мгновение, и три сокровища неприличной стоимости оказываются у меня в инвентаре, а гул машин изменил тональность, став прерывистым и тонким.

— Жадность… — глухо прошелестел мертвый голос за моей спиной. Подавив в себе желание заорать от неожиданности, я обернулся и увидел стоящего в центре вырезанной на полу пентаграммы старика. Полупрозрачного, немного синеватого и определенно недовольного. Не отрывая от него взгляда, я тут же начал продвигаться вдоль стеночки к выходу. Голограмма или призрак следила за мной, держа руки на пояснице и немного сгорбясь.

— Я отказался от прав на трон. Я посвятил почти всю жизнь служению своему недостойному брату. Моей волей был возведен этот город, — гулко возвестил призрачный старик на весь подвал. Его лицо исказилось, — Этого было недостаточно? Не хватило даже на то, чтобы моим останкам и моему дому позволили упокоиться в веках?!

Стоя у выхода и тревожно посматривая на хрюкающие машины, я решил послушать старика еще, тем более, что подвальная дверь, на которую я глянул снизу вверх, отчетливо светилась нездоровым красным цветом.

— Я хотел покоя. Ни славы, ни признания, ни поклонения. Не знаю, кто ты, смотрящий эту запись, но раз она запустилась… значит, в мой дом ворвались. Вторглись! Но не какие-то там воры, о неееет… моих сил и знаний, вложенных в этот дом и его собственной мощи хватило бы перемолоть армию! А за ней — еще одну! Дойти до моего пристанища могли лишь те, кто бросил на это множество сил, магии и людей! Жадность!

…ну да, ну да. Один простой орк никогда бы в жизни не дошел.

— Ваши усилия будут напрасны, черви! — выплюнул призрак, гневно потемнев лицом, — Если вы смертные — считайте ваши последние мгновения! Если же нет… о, поверьте, я придумал кару и для вас! Раз город не смог защитить мои останки… то пусть он послужит причиной, по которой вам отомстят!

Призрак потух, а я внутренне сжался, ожидая немедленного взрыва, но вместо него, услышал скрежет — книжные полки пришли в движение, расходясь в стороны и демонстрируя, что скрыто за ними.