Пора подвести итог славной жизни Пепеданга Чивалдоси – очередной ипостаси себя самого. Как ни жаль расставаться с моим драгоценным «тандербердом» (атомный двигатель и золотые рога вместо бампера), но им все же следовало пожертвовать. Привязанность к вещам унижает мужчину даже больше, чем привязанность к женщинам, а потому гибель машины должна послужить истинным и впечатляющим украшением жизненного финала Чивалдоси.

Из аптечки я извлек комплект для сбора крови. Используя лавенсбрю – пепедукский аналог обычного земного галстука – перетянул правую руку и подождал, пока вздуются вены. Забор крови у самого себя – процедура малоприятная, но все ее неудобства лежат сугубо в области человеческой психологии. Если объективно, физические страдания она причиняет минимальные. За минуту я нацедил граммов сто собственной крови, которую тут же бодренько разбрызгал по всему салону. Еще минута потребовалось на отключение программы логической блокировки бортового компьютера.

Приказ, который я отдал после этого, был столь преступно незамысловат, что ни один исправный автомобильный компьютер никогда бы не принял его к исполнению:

– Скорость двести! Движение вперед прямолинейное и безостановочное! Сигналы-ограничители на пути – игнорировать!

Напоследок я посмотрел на бегущую строку ленты новостей.

Исполнительный директор «Сто первого независимого депозитария», мой деловой компаньон, велеречиво рассказывал журналистам о грядущем экономическом кризисе, который будет спровоцирован остановкой торгов на пепедукской площадке Космической Биржи. Он пророчил крупномасштабные потрясения, череду банкротств и системный кризис местной экономики.

Следует признать, этот отчаянный лгун и пройдоха теперь не лгал. И даже не преувеличивал! Просто он повторял все те экономические аксиомы, которые частенько слышал от меня самого.

Выйдя из машины, я забросил внутрь салона мультиплексорный телефон и приказал бортовому компьютеру:

– Полученный приказ исполнить!

Разгоняясь до двухсот пепедукских километров в один пепедукский час, машина рванулась с места – прямолинейно, как и было приказано. Преодолев пустую ленту шоссе, «тандерберд» протаранил своими золотыми рогами прозрачное ограждение. Нос автомобиля резко клюнул, на секунду стало видно днище – и тут же она исчезла из поля моего зрения. Достойным украшением устроенного мною феерического зрелища явилось проломленное ограждение шоссе: на столбиках замигали тревожные красные огоньки, а скрытые динамики принялись натужно реветь. Тоже мне, предупреждение о воздушном нападении!

Голубой Пепедук – планета молодая, тектонические процессы в ее коре покуда очень активны, и горные вершины в пятнадцать километров высотой явление тут рядовое. Прибрежные районы обоих экваториальных континентов, где проживает девять десятых населения этого прибежища непуганых идиотов, обрываются в океан скалами высотою более километра. Они-то и придают чрезвычайную живописность местным ландшафтам. С такой прибрежной скалы и сверзился мой любимый «тандерберд»…

Когда спасательные службы вытащат наверх останки того, что являлось красавцем с золотыми рогами, выяснится, что сие чудо принадлежало Пепедангу Чивалдоси. Тело владельца, разумеется, не найдут, но микроследы крови в салоне не оставят ни малейших сомнений в том, что Чивалдоси находился в салоне автомашины при ее падении. Посетители и работники ресторана «Замок над морем» расскажут о том, как за полчаса до гибели господин Чивалдоси ужинал в одиночестве и без всякого аппетита: он (в смысле, я!) даже не доел чмыхадорских анчоусов, лишь только неумеренно потреблял спиртное да жевал опилки. А когда полиция выяснит, что Пепеданг Чивалдоси являлся учредителем «Сто первого независимого депозитария», «Компании доверительного планетарного трейдинга» и еще трех дюжин им подобных заведений, то поведение погибшего (мое то есть) получит правдоподобное объяснение: страх судебного преследования толкнул причастного к биржевым махинациям Чивалдоси на самоубийство.