Жуковский поднялся.

— Читай «Светлану», — сказал Фигнер.

— Нет, господа, позвольте мне произнести другое, еще никому не ведомое, сказать о вас, Матвей Иванович.

— Обо мне? Чем заслужил такую милость?.. Впрочем, как знаете, — отмахнулся он.

В комнате воцарилась тишина. Все смотрели на застывшего с сосредоточенным видом Жуковского. Наконец, негромким голосом он начал:

И все, будто по команде поглядели на Матвея Ивановича. Тот уткнул взгляд в столешницу и с преувеличенным усердием катал пальцем хлебный мякиш.

— Браво! Браво! — восхитился Скобелев. — Это же чудесно, господа! Очень метко!

И остальные аплодировали.

— Ну, спасибо, Василий Андреевич, спасибо за добрые слова. — Матвей Иванович даже прослезился. — Никогда еще такого о себе не слыхивал. Хороший ты человек, прекраснодушный и светлый. Истинный бог! Только какой уж я вихрь! Был им когда-то, а ноне все позади. В мои-то шестьдесят годков быть ли вихрем?

— Ну нет! — возразил Фигнер. — Все в стихах правильно, до запятой. Лучше о вас и не скажешь! Вихорь-атаман!

— Да здравствует Матвей Иванович! Виват генералу! — воскликнул драгун-поручик.

Двери бесшумно растворились, и на пороге выросла фигура.

— Ваше превосходительство, улан Александров прибыл по вашему распоряжению.

— Ах, да! — стукнул себя по лбу Матвей Иванович. — Я-то совсем запамятовал… Степан! Распорядись дать мою коляску сему господину. Пусть доставит до Калуги и мигом назад.

— Проходите к столу, — пригласили вошедшего офицеры.

Однако тот не поддался на уговоры, откланявшись, вышел.

— Необычайной храбрости, я слышал, сей молодой человек, — заметил вслед Скобелев.

— И не без странностей, — высказался Крутов.

донесся с улицы голос. Там шел с учения солдатский строй. Запевале ответили:

По-разному сложились судьбы людей. Александр Самойлович Фигнер в октябре 1813 года, когда русские войска блокировали Данциг, был в чине полковника. Под видом итальянца пробрался в крепость. Его схватили, но на суде он проявил величайшую находчивость, его оправдали. Комендант крепости приблизил смельчака к себе и вскоре направил его с важными документами к Наполеону. Документы, конечно, оказались в русском штабе. Отважный офицер погиб в неравной схватке с французами.

Трудная и вместе с тем блестящая судьба сложилась у Ивана Никитича Скобелева. В бою он лишился руки, а вторая уже до того была изувеченной. Его называли одноруким генералом, честным и неподкупным. И еще он пользовался успехом как солдатский писатель.

А уланом Александровым оказалась Надежда Дурова, известная в России как отважная Кавалерист-девица.

ИЗГНАНИЕ ВРАГА

Донское ополчение

В начале октября в Тарутино прибыло с Дона ополчение, от всех ста девятнадцати станиц Войска Донского. Платов устроил полкам смотр. Почти в каждой сотне встречал знакомых: с одними воевал в Восточной Пруссии, с другими на Дунае, были участники Персидского похода, кавказских боев.

Узнал атаман и молодого казака Антипа Завгороднего, табунщика с его, платовского, конезавода. Управляющий Персианов не хотел казака отпускать, берег для дел хозяйских, но Антип упросил.

— А-а, Антип! Здравствуй! — подъехал к нему Платов. — Как служба складывается?

Антип приосанился:

— Справно идет! Всех лучше!

— Казак Завгородний — добрый хлопец, — подтвердил и сотенный, — Притензиев к нему нет.