Таким образом, план Наполеона навязать русской армии генеральное сражение был сорван. В значительной степени этому способствовал казачий корпус Платова.

В те дни прусская газета, ссылаясь на письма из главной квартиры Наполеона, писала, что русский генерал Платов с казаками одержал немалые выгоды над корпусом его королевского величества, а особенно над кавалерией, которая совершенно расстроена.

А газета Копенгагена сообщала, что после схватки с войсками Платова король Вестфальский (Жером Бонапарт) занемог и, оставя корпус, отправился в свою столицу. Его корпус потерял весьма много.

Итак, оставив Смоленск, русские войска отошли. Их отход прикрывали казачьи полки

Бородино

22 августа прикрывавший отход главных сил арьергард, куда входили и казачьи части, вел бой с французскими войсками в тридцати верстах от села Бородино.

Платов находился у опушки леса, наблюдая, как казаки, спешившись, вместе с егерями пехотного полка отражали ружейным огнем неприятельскую атаку. Из опасения, что конница сможет их обойти, Платов держал наготове поблизости, в лесу, атаманский полк.

Тут и подскакал верховой, офицер из главной квартиры.

— Срочный пакет, ваше превосходительство. Приказано вручить лично вам.

Это было распоряжение на передислокацию. Казачьим полкам предписывалось к вечеру 23 августа, войдя в резерв правого крыла, скрытно расположиться в Масловском лесу.

— Неужто для генерального сражения? — спросил Матвей Иванович прибывшего.

— Будто бы так, — отвечал тот. — Слышал, что князь Кутузов решил наконец дать Наполеону сражение.

— Пора, давно пора…

О генеральном сражении много говорили, даже требовали, заявляя, что Барклаю безразличны интересы русского народа и пора ему уступить власть.

Сам Матвей Иванович со свойственной ему прямотой и недвусмысленностью писал Барклаю, настаивая на решительном сражении:

«Докудова мы, Михаил Богданович, будем терпеть сие? Долгом своим поставлю довести до вашего сведения необыкновенный образ войны, употребляемый неприятелем, приличным варваром… Мочи нет более терпеть…»

17 августа, когда армия находилась у Царева-Займища, недалеко от Гжатска, приехал новый главнокомандующий, князь Кутузов.

Получив распоряжение, казачий атаман облегченно вздохнул.

— Постой-ка, братец, — задержал он посланца, — помоги разобраться в сей письменюге.

Они нашли на карте село Бородино, лежащее на Новой Смоленской дороге, восточнее его находилось на возвышенности село Горки, а за ними — Масловский лес.

— Вот здесь вам и сосредоточиться, — пояснил офицер, отмечая карандашом на карте.

— Ну, спасибо, братец, за добрую весть. Разметем эту нечисть и помаленьку тронемся. Доложи князю, что в назначенный срок будем на месте.

Через полчаса из лесу вылетела конная лава и понеслась на неприятельские цепи. Вскоре после боя под прикрытием арьергарда полки начали отход к Масловскому лесу.

А в это время новый главнокомандующий Михаил Илларионович Кутузов, объехав перед тем местность будущего сражения, писал донесение императору:

«Позиция, в которой я остановился при селе Бородино, в 12 верстах впереди Можайска, одна из наилучших, какую только на плоских местах найти можно. Слабое место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь исправить посредством искусства».

Местность предстоящего сражения была действительно удобной. Она позволяла выгодно разместить войска и, встретив превосходящего в силах врага, не только навязать свою волю, но и выбить у Наполеона инициативу. Фланги русских войск — наиболее уязвимые места боевого построения — прикрывались справа рекой Москвой, а слева — лесом.