Когда они вошли в кабинет и он увидел, как она, сев за стол, начала просматривать оставленные им для нее отчеты, его охватило чувство, которое всегда возникало у него в заведенной, готовой рвануться с места машине.

Он уже собрался выйти из кабинета, как вдруг вспомнил, что забыл сказать ей об одном деле.

— Оуэн Келлог просил принять его.

Она удивленно посмотрела на него.

— Интересно. Я и сама собиралась послать за ним. Пусть его вызовут, я хочу с ним поговорить. Эдди, — неожиданно добавила она, — распорядись, чтобы меня соединили с музыкальным издательством Эйерса.

— С музыкальным издательством Эйерса? — повторил он, не веря своим ушам.

— Да, я хочу кое о чем спросить.

Когда мистер Эйерс вежливо-мягким тоном поинтересовался, чем он может быть ей полезен, она спросила:

— Не могли бы вы мне сказать, написал ли Ричард Хэйли новый концерт для фортепиано с оркестром?

— Пятый концерт, мисс Таггарт? Разумеется, нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно, мисс Таггарт. Он вообще ничего не написал за последние восемь лет.

— А он еще жив?

— Да, жив, а что? Вернее, я не могу сказать точно, о нем уже давно ничего не слышно. Но если бы он умер, нам наверняка стало бы об этом известно.

— А если бы он что-то написал, вы бы знали об этом?

— Несомненно. Мы узнали бы это первыми. Мы публикуем все его сочинения. Но он давно ничего не пишет.

— Понятно. Спасибо.

Когда Оуэн Келлог вошел в ее кабинет, она с удовлетворением отметила, что ее смутные воспоминания о его внешности верны. У него был тот же тип лица, что и у молодого кондуктора, которого она видела в поезде. Это было лицо человека, с которым она могла работать.

— Садитесь, мистер Келлог, — сказала она.

Но он продолжал стоять перед ее столом.

— Мисс Таггарт, вы меня как-то попросили предупредить вас в случае, если я решу сменить место работы. Я пришел сказать, что увольняюсь.

Она ожидала чего угодно, только не этого. Прошло какое-то время, прежде чем она тихо спросила:

— Почему?

— По личным причинам.

— Вам не нравится работать у нас?

— Нравится.

— Вам предложили что-то лучшее?

— Нет.

— На какую железную дорогу вы переходите?

— Я не собираюсь переходить ни на какую железную дорогу.

— Чем же вы собираетесь заниматься?

— Пока не решил.

Она рассматривала его с чувством легкой обеспокоенности. На его лице не было и тени враждебности. Он смотрел ей прямо в глаза и отвечал на вопросы просто и откровенно, как человек, которому нечего скрывать или выставлять напоказ. Его лицо было вежливым и бесстрастным.

— Тогда почему вы хотите уйти?

— Из личных соображений.

— Вы больны? Это как-то связано с вашим здоровьем?

— Нет.

— Вы уезжаете из города?

— Нет.

— Вы что, получили наследство, которое позволяет вам больше не работать?

— Нет.

— Значит, вы собираетесь и дальше зарабатывать себе на жизнь?

— Да.

— Но не желаете работать в «Таггарт трансконтинентал»?

— Нет.

— В таком случае должно было произойти что-то, что вынудило вас принять это решение. Что?

— Ничего не произошло, мисс Таггарт.

— Я хочу, чтобы вы сказали мне. Я хочу это знать, и у меня есть на то свои причины.

— Мисс Таггарт, вы поверите мне на слово?

— Да.

— Никто и ничто связанное с моей работой в вашей компании не имеет никакого отношения к моему решению.

— И у вас нет никаких особых претензий к компании?

— Никаких.