Выпрямившись в кресле и глядя на него тем же пристальным и открытым взглядом, что и он, она спокойно ответила:

— Вы получите необходимый вам транспорт, мистер Вайет.

Она увидела на его лице едва заметное удивление. Похоже, он не ожидал такого ответа, возможно, его больше всего удивило то, что она не пыталась защититься или оправдаться. Какое-то время он молча пристально рассматривал ее, затем сказал, уже не так резко:

— Хорошо. Спасибо. До свидания.

Она склонила голову. Он слегка поклонился и вышел из кабинета.

* * *

— Вот такие вот дела, Хэнк. Я разработала практически нереальный график, чтобы реконструировать Рио-Норт за год, теперь придется сделать это за девять месяцев. Ты должен был завершить поставку рельсов в течение года. Сможешь сделать это за девять месяцев? Если есть хоть какой-то способ сделать это, сделай. Если нет, мне придется искать какие-то другие варианты, чтобы завершить начатое.

Реардэн сидел за столом, полуприкрыв свои холодно-голубые глаза.

— Я сделаю это, — сказал он ровным, уверенным голосом.

Дэгни откинулась на спинку стула. Она почувствовала невероятное облегчение. Пожалуй, даже больше: она вдруг поняла, что ей не нужно никаких гарантий того, что все будет сделано. Не нужно было никаких доказательств, вопросов или объяснений; сложнейшая ситуация была решена лишь тремя словами, сказанными человеком, который знал, что говорил.

— Не показывай, что у тебя гора с плеч свалилась, — сказал он насмешливо, — во всяком случае не так явно. А то я могу подумать, что «Таггарт трансконтинентал» в моей власти.

— А то ты этого не знаешь!

— Знаю. И собираюсь заставить тебя заплатить за это.

— Я в этом не сомневаюсь. Сколько?

— Двадцать долларов сверху на каждую тонну, оговоренную в контракте, начиная с заказа, который вы получите завтра.

— Дороговато, однако, Хэнк. Что, подешевле нельзя?

— Нельзя. Я мог бы запросить вдвое дороже, и ты бы заплатила.

— Да, заплатила бы. Но ты этого не сделаешь.

— Почему?

— Потому что ты тоже заинтересован в успехе Рио-Норт. Это первый опыт практического применения металла Реардэна.

Он рассмеялся:

— Это ты точно подметила. Мне нравится иметь дело с человеком, у которого нет иллюзий относительно того, что ему сделают одолжение.

— Знаешь, почему мне стало так легко, когда ты решил воспользоваться своим преимуществом и запросил высокую цену?

— Почему?

— Потому что я наконец имею дело с человеком, который не притворяется, что делает одолжение.

Он снова улыбнулся. Ему определенно все это очень нравилось.

— Ты что, всегда играешь вот так, в открытую? — спросил он.

— Я что-то не замечала, чтобы ты играл как-то по-другому.

— А я думал, что я единственный человек, который может себе это позволить.

— Хэнк, я человек решительный, меня в этом смысле не сломать.

— Думаю, однажды я сломаю тебя именно в этом смысле.

— Зачем?

— А мне всегда этого хотелось.

— Тебе что, мало трусов вокруг?

— Именно поэтому мне так хочется сделать это — потому что ты единственное исключение. Так, значит, ты считаешь, я поступил бы правильно, стараясь выжать из тебя все до последнего цента, пользуясь твоим критическим положением?

— Конечно. Я же не идиотка. Твой бизнес состоит не в том, чтобы оказывать мне благодеяния.

— А тебе что, не хотелось бы, чтобы это было именно так?

— Я не попрошайка, Хэнк.

— А тебе не кажется, что будет очень сложно выплатить сумму, которую я запросил?

— Это мои сложности.