— Странно, — с недоумением пробормотал Костас.

— Я полагаю, эти диски специально сделаны в паре, причем один из них содержит четкую информацию, а второй кажется бессмысленным. Тот, кто изготовил диски, очевидно, пытался навести на мысль, что форма, количество и частота символов играют более важную роль, чем их сочетание. Это своего рода хитрость, уловка, способ отвлечь внимание от принципа группирования символов, стремление избежать интереса к поиску смысла, заключенного в последовательности знаков.

— Но здесь все равно есть определенный смысл, — нетерпеливо возразил Костас и щелкнул мышью на комбинации знаков на первом диске. — Лодка изображена рядом с веслом. Шагающий человек. Человек с прической могиканина всегда смотрит в одну и ту же сторону. Сноп из злаковых растений. И почти в половине групп изображен круг, отдаленно напоминающий диск солнца. Это какое-то описание путешествия. Может быть, не совсем реальное, но предполагаемое путешествие в разные времена года. Здесь явно просматривается связь между годичными сезонными циклами.

Диллен усмехнулся:

— Именно так рассуждают исследователи, считающие, что первый диск содержит в себе какое-то сообщение, а не является исключительно декоративным. На нем действительно можно обнаружить больше смысла, больше логики в последовательности знаков, чем на втором диске.

— И что?

— А то, что это вполне может быть частью хитрого замысла, той самой уловки, о которой я упоминал. Автор первого диска действительно мог создать парные символы, которые производят впечатление осмысленности. Так, например, лодка изображена с веслами, что вполне естественно. Именно это обстоятельство порождает у автора надежду, что люди будут рассуждать точно таким образом и придут к конкретным заключениям.

— Но лодка действительно выглядит логично вместе с веслом, — запротестовал Костас.

— Да, но только в том случае, если мы предположим, что это пиктограмма, где весло означает весло, а лодка означает лодку. Вместе они могут означать движение по воде или морское путешествие.

— Пиктограммы были первой формой письменности, — заметил Хибермейер. — Но даже самые ранние египетские иероглифы далеко не всегда были пиктограммами.

— Символ может быть не только пиктограммой, но и фонограммой, где объект выражает не вещь или действие, а определенный звук, — продолжал Диллен. — К примеру, в английском языке мы можем использовать весло для обозначения буквы «п» или слога «па».

Костас медленно кивнул:

— Стало быть, вы хотите сказать, что символы на дисках могут представлять собой нечто вроде алфавита?

— Да, хотя и не в строгом смысле этого слова. Самая ранняя версия нашего алфавита произошла от северного семитского прототипа финикийского алфавита, возникшего примерно во втором тысячелетии до Рождества Христова. Правда, в нем появились новации в виде различных символов для каждого из основных согласных и гласных звуков. Самые ранние системы уже имели тенденцию перерастания в слоговое письмо, в котором каждый символ представлял согласный и гласный звуки. Именно так мы интерпретируем линейное письмо А минойской цивилизации и линейное письмо Б микенской. — С этими словами Диллен щелкнул мышью, и на экране вновь появилось изображение золотого диска. — Что и возвращает нас к вашему затонувшему судну.

Он увеличил изображение, чтобы продемонстрировать таинственный символ, глубоко впечатанный в центр золотого диска. После непродолжительной паузы он вывел на экран еще одно изображение — неправильной формы пластину, покрытую тремя отдельными столбцами загадочного текста.