Говоря это, он видел, как корреспондент «Форчун» закрыл свой блокнот и двинулся по направлению к Элис. Рыжеволосая модель вскочила со ступеньки, где сидела, улыбаясь ему. Лицо ее светилось искренней радостью.

«Еще одно осложнение, – подумал Питер, хмурясь. – Интересно, знает ли Джек о том, что происходит между его лучшей моделью и американским корреспондентом». Он огляделся вокруг, но Николаса Паллиадиса, по всей видимости, не было поблизости.

Что ж, никто не имеет права выражать недовольство, если Элис предпочитает общаться с репортером из «Форчун». Джек может устроить разборку, но лишь негласно; взаимоотношения с прессой носили столь же скользкий характер, как с инвесторами. К тому же у них не было возможности заставить девушку привязаться к молодому Паллиадису.

Питер задержался, глядя, как модели двинулись вниз по парадной лестнице.

– Зачем, черт возьми, у них на головах эти картонки?

– Жиль переделывает головные уборы, увеличивая их в размерах. – Кэнди смотрела на мужчину и женщину, которые только что прошли через двери в фойе. – Приходится что-то делать, чтобы на таком фоне манекенщицы не смотрелись, как гномы. О Боже! – воскликнула она. – Я так и знала! Здесь опять рыскают репортеры!

Питер схватил ее за руку.

– Успокойся, Кэнди. Мы уже общались с прессой.

– Ох Боже мой, – со слезами в голосе проговорила Кэнденс, – они направляются к принцессе! Нельзя, чтобы они фотографировали ее в этой дурацкой одежде!

Питер Фрэнк смотрел вслед ринувшейся за репортерами Кэнди.

«Где, черт возьми, Джек? – удивился он. – Это на него непохоже – вот так исчезнуть в самую напряженную минуту, никого не поставив в известность».

Из номера в «Плаза Атеней» Джексон Сторм беседовал со своим адвокатом в Нью-Йорке в таких выражениях, которые вряд ли мог сам ожидать от себя после почти двух десятков лет семейной жизни.

– Говорю тебе, Сэм, мы обсуждаем узаконенное раздельное проживание. Если не фактический разрыв. – Джек запнулся, с непривычной горечью вслушиваясь в собственные слова. Если это то, чего желает Марианна, она это получит. – Она ушла, – тяжело произнес он. – Забрала девочек и оставила меня. Я даже не мог найти ее на Рождество! Проделал такую дорогу до Тахо только для того, чтобы выяснить, что они отправились в Сен-Круа. Представляешь, какое унижение я перенес?

– Джек, – попытался успокоить его адвокат в Нью-Йорке. – Марианна говорит, это было чистейшее недоразумение. Они просто не ждали, что ты вернешься из Парижа, так много времени ты там проводишь. Это нельзя расценивать как уход, Джек. Сейчас Марианна находится дома, в Коннектикуте. Девочки в школе.

Джексон Сторм издал сдавленный возглас.

– Боже, на чьей ты, собственно, стороне? Она разговаривала с тобой, правда, Сэм?

Он почти видел, как Марианна беседует по телефону с Сэмом Эдельстейном, его адвокатом, их адвокатом, высокомерно излагая ему свою тщательно продуманную версию происходящего. Она всегда была высокомерна, вскипел Джек; эта ее черта больше всего досаждала ему. Ее отношение к нему даже после стольких лет совместной жизни оставалось отвратительным.

– Послушай, это не было недоразумением! Она в такой спешке сорвалась из Тахо и перевезла девочек в Сен-Круа! Это было умышленно, Сэм, умышленно, потому что она знала, что я приезжаю.