— Кто-то унес снимок из моей комнаты, — сказала я ей. — Но у меня остался негатив, и его я показала Алисии.

Мэгги, должно быть, поняла, как крепко держала мою руку, и она резко отпустила ее.

— Что сказала Алисия, когда увидела его? — спросила Мэгги.

— Что на фото не Даниэль, — сказала я, не отрывая взгляда от ее лица.

— Кто, она думает, это был? Я немного заколебалась.

— Она хотела, чтобы я отдала негатив ей, но я отказалась.

— Кто? — повторила Мэгги. — Скажи, чего добивается эта женщина!

Снаружи донеслись смех Дейсии и голос Марка. Я наклонилась к ней.

— Алисия сказала, что на фото — ты, судя по кепке на голове.

Мэгги оставалась совершенно спокойной, и ее взгляд ни разу не избежал моего.

— Что она имеет в виду? Неужели она думает, что я пошла туда и столкнула эту стену на беднягу старика Даниэля? Какой абсурд!

Как бы то ни было, я почувствовала облегчение. Действительно, это было абсурдно. Смешным было даже говорить об этом с Мэгги. Алисия пыталась напустить какого-то туману. А если она так хорошо знала, что в кадр попала женщина, возможно, это была сама Алисия, и ее я запечатлела на снимке. Это объясняло ее беспокойство и желание завладеть негативом.

— Возможно, я догадываюсь, кто в действительности на фотографии, — сказала я. — Хотя я не знаю, что с этим делать.

Дейсия подошла к двери, а я, чтобы избежать дальнейших расспросов, побежала по лестнице, а затем по коридору к своей комнате. Как и Алисия, я хотела, чтобы все, что мне надо, было поблизости. Это желание укрыться где-то могло быть вызвано страхом перед окружающим миром. Я подумала, что может так пугать Алисию и почему она так упорно твердила мне о ее многолетней дружбе со стариком Даниэлем. Даже если я поймала Алисию в кадр своего случайного снимка, я не могла понять, что конкретно это может значить. Конечно, я сделаю скоро другой отпечаток, чтобы можно было изучить его более тщательно. Возможно, если я увеличу его, это даст мне ответ.

Вечерняя темнота вселяла в меня беспокойство. Слишком многое, что могло быть ключом к разрешению загадки, скрыто как здесь, так и в Гровесэнде. И все это еще больше пугало меня. Если бы я только могла свободно и естественно пойти к Джастину и выложить все эти клочки сомнений и догадок перед ним, возможно, он смог бы из этого что-то извлечь. Но у него не было ни малейшего желания видеть меня, и он, конечно, не потерпел бы никаких расспросов об Алисии.

Я плотно закрыла окна шторами, разожгла огонь в камине и уселась на коврик перед ним, закутавшись в голубой халат и надев на ноги меховые тапочки. Я долго смотрела, как огонь лизал угли, как они разгорались, краснели, затем чернели и потухли. Я прислушивалась к завыванию ветра в моей башне. Казалось, была только одна тоненькая нить надежды в том, что произошло в Гровесэнде. Если Алисия была обеспокоена моим присутствием до такой степени, что попросила Марка привезти меня в Гровесэнд, она, должно быть, не была полностью уверена в своем будущем с Джастином. Это было все, что я могла пока понять. И, во всяком случае, я не растерялась окончательно в этой последней встрече с ней. Возможно, я немного начинала учиться, но еще очень немного.

Я услышала, как к воротам подъехала машина, и подумала, кто это еще мог отсутствовать в эту темную ветреную ночь. Погасив свет, я слегка раздвинула шторы, так чтобы видеть мастерскую и гараж. Я увидела, как к гаражу повернула машина. Собаки начали лаять, но скоро по команде замолкли. Это был кто-то свой или сторож, который не захотел оставлять машину за воротами. Я увидела, как человек, успокоивший собак, вышел из-за деревьев и попал в свет фар.