|
По критическому виду (косули) можно допустить, что площадь загрязненной территории составляла 50—100 км<sup>2</sup>, гектарами ее уже не измеришь. Чтобы получить тот уровень стронция, который указан в этих работах, нужно распределить по такой площади около 500 000 кюри. При учете стронция в растениях количество кюри поднимается до миллиона – это, безусловно, индустриальные величины, а не экспериментальные. Ни одному экспериментатору ни в одной стране мира не позволят загрязнять стронцием десятки квадратных километров в концентрациях, намного превышающих «индикаторные» и вызывающих множество морфологических изменений, повышенную смертность животных и ряд других негативных последствий.
Упомянутые выше авторы обычно ничего не говорят ни о месте проведения опыта, ни об общих площадях. Однако методические фальсификации в публикациях при их сравнении совершенно очевидны. Помимо того что Ильенко в трех своих работах [, , ], опубликованных в 1968–1970 гг., повторяет одни и те же данные, но в разном контексте и давая разные объяснения о характере загрязнения территории, эти объяснения к тому же иногда противоречивы. Из работы очевидно, что загрязнение территории цезием сопутствовало загрязнению стронцием. Остается необъясненным, для чего при «опытах» создавалась слишком большая разница в дозировках загрязнений по стронцию и цезию. О том, как возникло загрязнение, нет ни слова. В то же время в совместной статье Ильенко и Федорова , где речь идет только о цезии, сказано, что загрязненные участки «были заложены для отработки методов дозиметрического контроля объектов внешней среды (Korsakov et al., 1969)». Таким образом, авторы утверждают, что загрязнение осуществила другая группа исследователей, занимавшихся дозиметрией. Однако знакомство с работой, на которую дается ссылка (Korsakov et al., 1969), вызывает большое сомнение в том, что Ильенко и Федоров видели, что именно там было опубликовано. По-видимому, они ознакомились с ней случайно по реферату или каким-то другим непрямым способом. Дело в том, что ссылка на статью дается как на иностранную публикацию и название статьи дается по-английски. Между тем статья Ю. Д. Корсакова, И. Я. Попылко и И. А. Терновского была опубликована в Вене, но на русском языке. Международные агентства ООН, а таковым является Агентство по атомной энергии (МАГАТЕ) со штаб-квартирой в Вене, опубликовавшее труды симпозиума, признают русский язык рабочим и публикуют русские доклады без перевода. Авторы статьи являются сотрудниками Института атомной энергии им. И. Курчатова в Москве. Их работа, если верить всем их описаниям, была действительно экспериментальной и состояла в индикаторном загрязнении территории смесью радиоактивных продуктов из реактора, «выдержанных после окончания облучения в реакторе в течение 200–350 дней». То есть использовались реакторные отходы после почти года хранения. Среди радиоактивных изотопов были и Cs<sup>137</sup>, и Sr<sup>90</sup>, и ряд других (церий-144, цирконий-95, рутений-106 и др.). Перечисленные радиоактивные вещества распылялись над достаточно большой территорией (включавшей и деревни с их жителями и сельскохозяйственным производством), но при плотности загрязнения 1 кюри/км<sup>2</sup>. В этом случае на 1 м<sup>2</sup> приходится 1 мккюри смеси изотопов. В какой части СССР проводилась работа, не указано. Но ведь у Ильенко и Федорова только по цезию активность была в 4–8 раз выше, а по стронцию в 1 000—2 500 раз выше, чем указано в докладе Корсакова для международного симпозиума. Поскольку в работах Ильенко и Федорова проводились затем детальные анализы активности органов и тканей, то нет оснований сомневаться в приводимых ими высоких уровнях загрязнения. |
