— Сказано тебе, призраки, — назидательно говорил Гуча, — значит, призраки, и нечего палить!

— Боязно, — согласился Сундуков. — Если не убьёт, то заставит умереть.

— Архипов! — крикнул Берзалов.

— Я здесь!

— Слушай меня внимательно. Мы обнаружили укрепрайон Комолодун. Нас пугают, как и в случае с луной — черепом.

— Так точно, — согласился Архипов. — Мы с Филатовым тоже к этому мнению пришли.

— Больше на подобные штучки не реагировать!

Архипов глянул на него с укором, мол, легче командовать, чем исполнять, руки, мол, сами невольно тянутся к оружию, но ответил:

— Есть не реагировать.

— Беречь патроны!

— Есть беречь!

— БТР отогнать в лес, замаскировать. Филатов остаётся на связи. Остальным разобрать боеприпасы, идём обследовать укрепрайон. Работаем в режиме «мираж».

— Есть «мираж», — даже немного обрадованно отозвался Архипов, потому что «миражом», то бишь забралом пользовались редко — неудобным он был, то ли не доработанным, то ли не умели пользоваться.

Напоследок Берзалов заскочил в кабину и послушал эфир. Связи, конечно же, не было, зато гул космоса как будто бы уменьшился ещё больше и стал не громче шума ветра в дождливый день. Это было хорошим знаком.

— Товарищ старший лейтенант, — спросил Гуча, сунув морду в кабину, — а что делать с капитаном?

— Ах, да… — отозвался Берзалов. — Развяжем и простим. Кец, как твоего друга звали?

— Ванька, — ответил Кец. — Ванька Габелый.

Сэр от радости и нетерпения вывалил язык и перебирал лапами. Кец держал его за поводок.

— Кажется, я начал понимать, куда он делся.

— Куда, дядя Роман? — Кец так внимательно посмотрел на Берзалова, что ему стало не по себе.

Не выходили у него из головы слова генерала Грибакина и намёки Русакова о детях, которые бесцельно бродят и не умеют говорить, а лишь свистят. Кец другое дело, соображал Берзалов. Сгодится для переговоров. Кец свой в доску, будущий десантник, а как же иначе? А ещё он чувствует радиацию лучше всяких приборов. Опять же где‑то здесь друг его Ванька Габелый. В общем, Берзалов сам не знал, зачем взял парня. Взял, и всё тут, явно вопреки мнению Спаса, который заявил: «Пацану не место в Комолодуне».

— Правда, Кец? — спросил Берзалов.

— Правда, — поднял на него глаза Кец, и глянув в них, Берзалов на одно — единственное мгновение засомневался. Отвык он от детских глаз, перестал их понимать, забыл, каким сам был в детстве, но Кец от этого не вызывал у него меньше симпатии. Помнил он себя точно таким же — белобрысым и стойким, как оловянный солдатик.

— А куда Ванька делся?

— Сюда и делся, — уверенно ответил Кец. — Правда, непонятно, зачем.

— А великоновгородцы?.. — стал догадываться Гуча и посмотрел на Берзалов восторженными глазами.

— Через квантор, — объяснил Берзалов, — больше никак. Скрипей заманивает. Точно заманивает!

— Во — о-т гады! — изумился Гуча. — Выходит, великоновгородцы нас перещеголяли?

— Выходит, — согласился Берзалов.

— Кто же их убил?

При этих словах все невольно поежились и даже оглянулись в сторону реки, а Сэр на всякий пожарный спрятал язык и зарычал.

— Пойдём, развяжем капитана и разгадаем все тайны, — оптимистически сказал Берзалов.