— Это меня не оправдывает. Я был одним из Пирсонов и знал свои обязанности. Я вышел из больницы и вернулся в школу. Но жизнь стала другой. А, черт, я начал пить, чтобы притупить боль, и не смог остановиться. Я — алкоголик, Коррин. После той вечеринки я ни разу не выпил на людях, потому что знал, чем это грозит. Но я не мог не думать.

Он не стал рассказывать Коррин о вечерах, которые провел сидя дома, в одиночестве, надев школьное кольцо Чарльза и сжимая бутылку «Катти Сарк». Не стал рассказывать ей о битве, которую вел с Богом и с окружающим миром. Почему умер Чарльз?

Сейчас Рэнд не задавал этого вопроса. Почему он выжил в автокатастрофе, когда все говорили, что он должен был погибнуть? Рэнд знал, что должен был умереть.

— Ты напивался с тех пор, как мы стали встречаться? — спросила Коррин. Она все еще сидела рядом, но больше не прикасалась к нему.

— Нет. Я бросил пить через полгода после смерти Роджера.

— Роджера? — Коррин села, скрестив ноги, и пристально взглянула на Рэнда.

— Первого мужа Анжелики. Он был моим лучшим другом. Погиб, когда катался на водных лыжах во время медового месяца. — Ему до сих пор не хватало Роджера. Они проводили вместе много времени, даже после того, как Роджер влюбился в Анжелику. И Роджер оказался единственным человеком, который понял, что Рэнд пьет. Он не сказал ни слова, но увлек Рэнда спортом. Благодаря Роджеру Рэнд стал вести трезвый образ жизни. — Он убедил меня бросить пить, когда я учился в колледже, — наконец произнес Рэнд.

— Ты снова запил после его смерти? — спросила Коррин.

Объяснение давалось ему с трудом. Рэнд испытал знакомое чувство: «Почему я?» Почему он остался жив, хотя жить было незачем?

— Да.

Коррин придвинулась к нему, встала на колени и коснулась его плеча кончиками пальцев. Ему захотелось схватить ее в объятия и найти утешение в ее теплоте. Избавиться от холода у себя в душе.

— Анжелика знает?

— Нет, — сказал Рэнд. Он вспомнил, что после похорон полгода не виделся с Анжеликой. А потом она пришла к нему домой. Она устала жить с людьми, которые считали, что ее нужно баловать, и предложила Рэнду объединить их образование и знания. И Рэнд нашел способ отблагодарить своего друга за годы поддержки и дружбы. Он помог его вдове встать на ноги.

Коррин так долго молчала, что Рэнд не решался на нее взглянуть. Но она по-прежнему касалась его плеча.

— Меня восхищает твоя сила, — наконец проговорила она.

Он фыркнул.

— Нет у меня никакой силы. Каждый день мне приходится бороться с самим собой. Чтобы не откупорить бутылку.

Коррин нежно поглаживала его плечо. Из-за ее прикосновений Рэнд чувствовал себя ничем не защищенным. Они действовали на него сильнее, чем собственное признание. Понимает ли Коррин, как сильно она ему нужна?

— Нам всем приходится с чем-то бороться, — сказала она. Он знал, с чем борется Коррин. Достаточно было взглянуть на ее гостиную, полки которой ломились от фильмов о семьях. На ее уютную кухню и дом по соседству с семейными парами. На саму Коррин.

— Да, но если ты уступаешь в этой борьбе, то можешь навредить другим, — сказал он.

Она еще ближе придвинулась к Рэнду, легла на бок и обвила его руками. Рэнд вздрогнул. Он поддался искушению и обнял ее.

— Не могу себе представить, чтобы ты был способен на такое, — ответила она.

— Иногда способен. — Его руки скользнули Коррин под рубашку и погладил ей позвоночник.

— Рэнд, то, что выпало тебе, могло сломать многих.