Оказавшись на полу, сталкиваюсь с группой людей. Десяток моих вчерашних «коллег по несчастью», за спинами которых семеро вооружённых бойцов. Огнестрела ни у кого нет, но зато у двоих вижу кобуры с пневматикой.

Один из вяло бредущих впереди мужчин вдруг поворачивает голову ко мне.

— Сука. Почему не сказал, что внутрь нельзя? Тварь.

Слова звучат невнятно — он явно не отошёл от своего состояния. А претензия заставляет удивиться. У каждого человека своя голова на плечах. И никто не в ответе за его поступки, кроме мозга, что находится внутри этой самой головы.

Переговаривающиеся «кальмары» замолкают, окидывая меня взглядами. Один подталкивает в спину отстающего.

— Бодрее зомби, бодрее. Перебирайте ножками. Скоро отдохнёте.

Последняя фраза заставляет всех бойцов заржать. Похоже «отдых» у новичков будет не самым приятным. Один из десятерых внезапно останавливается на месте, медленно поворачиваясь к экипированным мужикам.

— Я не пойду. Вы не имеете права. Нам никто ничего не объяснил. Вы не можете нас заставлять.

«Кальмары» переглядываются и снова ржут.

— Ты сука, решил, что мы тебе что-то должны объяснять? Контракт перечитай, сраный номерок. И шагай давай.

— Я никуда не пойду. Так нельзя.

Мужик похоже собирается стоять до последнего. Остальные начинают оглядываться на него и один из сопровождающих их бойцов — плотно сбитый черноволосый мужик с щетиной, подходит почти вплотную к спорщику. Кладёт руку на топор.

— Делаю первое предупреждение. Невыполнение прямого приказа, грубое нарушение контракта. Делаю второе предупреждение. Отказ от работы, грубое нарушение контракта. Приказываю продолжать движение.

«Мятежник» разглядывает что-то в воздухе перед собой. Вылетели сообщения? То есть всё происходит на «законных основаниях», если здесь можно использовать такой термин?

— Слушайте, я просто хочу, чтобы нам объяснили суть происходящего. Никто из нас ничего не понимает. А вы…

Его обрывает брюнет.

— Делаю третье предупреждение. Повторное невыполнение приказа.

Через секунду его правая рукау с топором поднимается вверх. Ещё момент и оружие опускается, врубившись в череп возмутителя спокойствия. Остальные ошарашенно отступают назад, а выдернувший из раны топор боец, окидывает взглядом девятерых живых «стажёров».

— У вас приказ, зомби. Тащите свои дистрофические задницы вперёд.

На этот раз возражений ни у кого не имеется — вся группа послушно бредёт дальше. А я поднимаю голову, рассматривая камеры наблюдения. Кто бы не использовал их, он только что одобрил открытое убийство. Угрозы для членов отряда не наблюдалось, нужды в немедленной казни «дезертира» не было. Это очевидно. Тем не менее, человеку позволили раскроить череп на открытом месте.

Взгляд цепляется за нишу, в которой стоят знакомые конструкции и я решаю проверить, насколько совпадает ассортимент товаров. Приблизившись, прохожусь взглядом по прозрачным витринам. Всё то же самое. Один в один, как в терминалах, которые стояли в тоннеле.

Выходя наружу, вижу шагающую к подъёму девушку. Внешний вид разительно отличается от всех остальных. Обтягивающий топ, сквозь который проступают торчащие соски, короткие розовые шорты, демонстрирующие миру очертания половых губ. А на лице остатки косметики — ночь у неё похоже прошла весьма бурно.

— Что пялишься, зомби? Ты почему вообще один шляешься, сучонок похотливый? — голос наполнен уверенностью в своей силе и правоте, что резко контрастирует с внешним видом.