— Справедливо, — произнес Генри, покрывая поцелуями мою челюсть. Я точно знала, что он пытается сделать, и черт мена побери, если это не работало.

Оттолкнувшись от его груди, я приподнялась и посмотрела Генри в глаза.

— Я люблю тебя, Генри.

Его взгляд смягчился, и он обхватил мою щеку рукой.

— Я люблю тебя, Рози. Больше всего на свете.

И вот так, я обрела свое «долго и счастливо», как и Вирджиния с Посейдоном.