Изменить размер шрифта - +
Портативная пишущая машинка была старая, ещё советская, с выпуклым знаком качества на сером силуминовом корпусе и почему-то без названия. Но печатала она всё ещё хорошо. Машинка досталась ему в наследство от матери, поэтессы. Хранилась она в кладовке, вся покрылась пылью, и Денис уже собирался выбросить её на свалку, но машинка неожиданно пригодилась – вышел из строя компьютер (высветился «синий экран смерти»). Денис отнёс его в ремонт и, чтобы не терять даром время, решил дальше печатать роман старым проверенным маминым способом.

«Ещё пару страниц отстучу, – подумал он, – и возьмусь за эпилог. Надо будет продумать концовку. Чтобы неожиданно как-то получилось. Чтобы читателя удивить.»

Зарядив машинку свежим, девственно чистым листом, Денис встал из-за стола, подошёл к окну. Сквозь тюлевые занавески было видно море. Синее-пресинее. Впервые за последние четырнадцать дней спокойное. И по синему-пресинему спокойному морю по фарватеру в порт на полных парах шло судно. Турецкое. За очередной порцией русского металлолома.

«Алло, шеф, это я, Лёлик! Алло, шеф, это я, Лёлик!» – голосом Анатолия Папанова сказал мобильный телефон, повторяя фразу до бесконечности. Денис оторвал взгляд от иностранного балкера, выкрашенного в цвет спелой вишни, взял со стола трубку, включил громкую связь. Звонил сосед по дому. Юрка.

– Старик, ты телек смотришь? – спросил он. – Или тягомотину свою строчишь в поте яйца? – сосед в выражениях не стеснялся.

– Тягомотину, – ответил Денис.

– Так ты, хрен моржовый, давай оторвись на минуту и новости погляди.

– По какому каналу?

– По «Тет-а-тет», мать твою.

– А что там такого удивительного я не видел? – беря в руку пульт от телевизора, спросил Денис. – Снова бомж не дотянул до раджи? Загнулся? Чёрной икрой обожрался? Another one bites the dust? Или инопланетяне высадились на Красной площади в Москве?

– Больше второе, чем первое, – сказал Юрка и как-то необычно и заразительно засмеялся.

 

2

 

«…Город был небольшой, не более ста тысяч жителей. Город был зелёный, солнечный, красивый. А со стороны моря он даже напоминал нечто среднее между Ниццей, Каннами и Пальма-де-Майоркой. Город был счастливым. Местное население приветливо друг другу улыбалось, дети радостно щебетали, а мэра иначе как «наш папа» никто и не называл. Улицы были чисты, словно их каждый день мыли шампунем. И их действительно мыли шампунем. Деревья выглядели так, будто их подстригали, и их на самом деле старательно стригли несколько раз в год. Парков для отдыха было хоть пруд пруди, и в них под мелодии духовых оркестров танцевали влюблённые парочки. А мэр каждый день делал город всё лучше и лучше, по воскресеньям устраивая для людей красочные фейерверки. Яркими вывесками пестрели коммерческие магазинчики.

Рестораны манили дразнящими аппетитными запахами. Кинотеатры притягивали увлекательными афишами новых фильмов. Устраивались конкурсы красоты, чемпионаты по водным видам спорта, викторины на знание истории города. Набережная шумела аттракционами, а «чёртово колесо» тутошние жители отказывались называть «чёртовым», и называли «ангельским». Все имели работу, вполне приличное жильё, все были сыты, нарядно одеты. И даже здешние собаки и кошки выглядели как-то респектабельно. Жёны не изменяли мужьям, а мужья не изменяли жёнам. Чиновники не брали взяток. Пьяные, нищие, хулиганы, воры, а тем более насильники и убийцы – отсутствовали как таковые. Матерного слова никто слыхом не слыхивал. А библиотеки и музеи были самыми посещаемыми местами в городе.

В действительности же всё было совершенно по-другому.

Быстрый переход