– Сколько ещё до эпицентра? – спросил он у проводника, героически отбиваясь от наседающих комаров, вонзающихся как в голые руки, шею и лицо, так и в закрытые футболкой грудь и спину.

– Шипко пыстро итом, Чуанчи мэсто снаэт, – как-то уклончиво ответил проводник, видимо, не знакомый с загадочным словом «эпицентр».

«Если так и дальше пойдут дела, – подумал Арсений, – то до эпицентра я не доберусь. Они же меня сожрут, на хрен. Обидно будет возвращаться ни с чем.»

Он уточнил своё местоположение по GPS-навигатору, грустно вытащил из рюкзака рубашку и «кодак», подсознательно решив поснимать хотя бы то, что ему досталось. Например, впереди идущего нечёсаного проводника с его допотопной винтовкой Мосина. Или дикие, совершенно дремучие лесные пейзажи. В отличие от папахена, младшего Абраамова не интересовали ни нефть, ни газ, ни сталь, ни алюминий, ни цветные металлы, ни баснословно дорогие яхты, ни футбольные команды, ни отмывание денег для самых высокопоставленных чиновников государства. Младшего Абраамова в жизни интересовали совершенно другие вещи.

За свои неполные двадцать шесть лет он уже успел побывать в пустыне Наска, на Баальбекской террасе, в бермудском треугольнике и на берегах озера Титикака, не говоря уже про Стоунхендж, озеро Лох-Несс или египетские пирамиды. Младшего Абраамова влекли загадочные места планеты. Хотя он, благодаря отцовским деньгам, мог бы в принципе ничего не делать, праздно проводя время на курортах в компании топ-моделей, Арсений решил посвятить себя познанию неведомого, причём на собственные средства. Несмотря на то, что отец поначалу подшучивал над сыном, говоря, что, мол, лох-несское чудовище появляется после пятой рюмки виски, а в бермудском треугольнике люди пропадают лишь потому, что рвут там свои паспорта из-за желания навсегда остаться на райских островах, старший Абраамов в дальнейшем стал всячески поддерживать Арсения, когда однажды увидев сногсшибательные фотографии в ведущих мировых научно-популярных журналах, выяснил, кто является их автором.

Хлоп-хлоп-хлоп! Яркие кровавые пятна остались на рукавах белой хлопчатобумажной рубашки. «Это уже ни в какие ворота. Плят! Я так больше не могу, – Арсений сфотографировал мёртвых раздавленных кровососов. – Я таких комаров не встречал даже в Амазонии. Это же не комары. Это лошади. Надо возвращаться. За фуфайкой или… за космическим скафандром. Он ведь меня предупреждал… А этот чукча-эскимос прёт, как танк, не догонишь. Отрабатывает, гнус, «огненную воду». Надо ему сказать, чтобы поворачивал оглобли…»

Однако ничего сказать резво шедшему по бурелому Чуанчи Арсению так и не пришлось. Потому что проводник-тунгус вдруг сам резко остановился. И встал, как вкопанный. И было понятно, почему. Кто-то, скрытый за зелёными ветками, хрустя валежником, ломился путешественникам навстречу. Какое-то животное, издававшее странные, никогда ранее младшим Абраамовым не слышанные гортанные звуки. Арсений так удивился, что даже про комаров забыл. Но это было только начало. Ему пришлось удивиться снова, когда, столбом стоящий Чуанчи, ни слова не говоря, бросил свой карабин и видавшую виды котомку и с криком «Чучунаа! Чучунаа!» стремглав кинулся бежать, только подошвы заблестели.

Арсений от неожиданности растерялся. Даже в Амазонии с ним таких историй не приключалось. Но растерялся он буквально на минуту. Далее действовал почти автоматически: скинул с плеча «калаш», снял с предохранителя и во всеоружии стал ждать появления непрошенного гостя.