– Н-нет проблем, к-командир, держи, – послушно вытащив из кармана ворох смятых купюр, Рублевский протянул деньги, получив взамен отобранные толстяком права и техпаспорт.

– Больше не нарушайте, товарищ водитель! В следующий раз будет дороже. Все, свободен, проваливай к своей соске, – махнул рукой капитан, пряча деньги в недра форменной зимней куртки и теряя к отработанному лоху всякий интерес. – Стас, гля, «бумер» на перекрестке стоит, сейчас поворачивать будет! Ну-ка тормозни его, козла…

Сергей вышел из ментовского корыта, юркнул в теплый салон внедорожника и, круто взяв с места, влился в редкий поток бегущих по ярко освещенной улице автомобилей.

– Все нормально? – погладив его по щеке тыльной стороной руки с улыбкой спросила Вера. – Я, честно говоря, уже за тебя испугалась. Видел бы ты выражение своего лица, когда выходил из машины. В голливудских боевиках с таким каменным лицом бывают только злодеи.

– Брось, какой из меня, калеки, злодей?! – усмехнулся Рублевский, все еще видя перед глазами свой почти неотличимый от оригинала фоторобот. – Я теперь даже мухи не обижу.

– Ой, – спохватилась актриса, – Сереж. Я совсем забыла тебе назвать свой домашний адрес! Нам в Уткину Заводь. Там, за мостом, нужно будет свернуть направо.

– Не продолжай. Я знаю, куда ехать. На твоем закрытом стеклопакетами балконе стоят завернутые в полиэтилен горные пластиковые лыжи «фишер». Угадал?

– Знаешь, Сережа. У меня такое ощущение, что в ближайшем будущем меня ждет еще много всяких сюрпризов, – призналась Лиховцева. – И они уже начинаются.

– Привыкай, – улыбнулся Рублевский, свободной правой рукой обнимая Веру. – И, пожалуйста, ничего не бойся. Я рядом.

– Вот уж действительно! – иронично заметила актриса. – Нет более безопасного места, чем рядом с тайным агентом. – Прильнув к Рублевскому, актриса чмокнула его в щеку. – Ваша фамилия, сударь, случайно не Бонд? Джеймс Бонд?!

– Мимо, – качнул головой Сергей. – Бонд – англичанин. Кокни. А моя настоящая фамилия… называть ее не буду, в узких кругах она и так широко известна… досталась мне в наследство от прадеда-пшека. Звали его Збигнев. Жил он в Варшаве и еще при последнем царе-батюшке, Николашке, владел заводами-газетами-пароходами по всей Польше. Короче, как сейчас принято говорить, был самым что ни на есть тамошним олигархом. Чистая правда, между прочим. Не веришь?

– Верю, верю. Иначе бы откуда у тебя взялось такое породистое, просто-таки, аристократическое лицо?

Вера поцеловала Рублевского. Предупредила, хитро прищурившись:

– Если завтра утром ты снова исчезнешь, мерзавец этакий, клянусь – я тебя из-под земли достану. И тогда – берегись. Будешь знать как разбивать сердце невинной девушки. Понял шутку юмора? Правнук олигарха.

– Я не исчезну, малыш, – вздохнул Рублевский. – Разве что…

– Что? Опять?!

– Разве что убьют. При моей работе это возможно. По скорее сам надоем. И тогда ты меня банально прогонишь. Веником.

– А вот фигушки! Первого не дождетесь, а на второе даже не надейтесь! – Вера мягко потерлась кончиком носа о щеку Сергея. Прошептала, глядя в заляпанное дорожной грязью ветровое стекло:

– А может быть, я вообще обнаглею и замуж за тебя, будущего генерала, захочу. Потому что если я кого-нибудь по-настоящему люблю, то это – на всю жизнь.

Рублевский не ответил. Лишь нащупал руку Веры и крепко сжал. В горле капитана ФСБ словно застрял комок.