Сергей Саканский. Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 04Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы – 4
Еня Алини
Был у нас с Серегой друг, звали его Еня Алини. На самом деле, его звали Женя Калинин, но мы Серегой переименовали его в Еню Алини. А дело было так. Бухали мы как-то раз втроем: Серега, Еня и я. И занесло нас в поселок Сходня, что по Ленинградской трассе. И вот, сидим мы на лавочке, а Еня, который тогда еще Женей был, за бухлом пошел через подземный переход в гамазин, который с другого берега трассы своими стеклянными дверями нам блестел. Ене оставалось всего несколько минут Женей быть, до переименования. Но он об этом не знал, и даже мы с Серегой не знали. Смотрим: нырнул Еня в переход, голова его под землей скрылась. Через тридцать секунд голова появилась на другой стороне Ленинградской трассы, из перехода вынырнув. Еня нам рукой значительно помахал и в стеклянных дверях гамазина скрылся. Серега сказал: – Ея Аии оо ауо. Серега специально пропустил согласные звуки, так, будто ему зубы лечили и заморозку сделали. А с согласными получилось бы так: – Женя Калинин пошел за бухлом. Я сказал: – Ея ио иеа уа иео. Что в переводе на пошлый человеческий язык значило: – Женя придет и всем нам бухла принесет. Тут Еня вышел из гамазина, помахал нам рукой, потряс своим крокодиловым портфелем, пальцем на портфель указал, потом вниз, в переход указал. На языке жестов это значило, что он взял бухла и сейчас к нам придет. То есть: оя уа и еаа ио. Через тридцать секунд мы начали беспокоиться, потому что голова не появилась из подземного перехода. Никто в переход за это время не входил, и никто оттуда не выходил. Прошло еще тридцать секунд, и мы забеспокоились не на шутку. Серега сказал: – Еея? Я сказал: – Еаю. Мы встали, подошли к подземному переходу и вошли в него. То, что мы там увидели, повергло нас в ужас. Еня стоял посередине подземного перехода, широко расставив ноги, словно колосс Родосский. Распахнутый крокодиловый портфель стоял на полу, меж его черных ботинок, словно корабль, входящий в древний родосский порт. Запрокинув голову, Еня сладко бухал из бутилена, и уже добухивал наш бутилен. Мы побежали в сторону Ени, широко размахивая руками. Еня скосил на нас глаза и в один последний глоток добухал бутилен. После чего он поставил пустую посуду в крокодиловый портфель, вытер рот рукавом и встретил нас, улыбаясь, с лицом одухотворенным и счастливым, как у Иисуса Христа. Серега сказал: – Ея! Ыоеу аэ уо ыи? Еня сказал: – Я потому ваше бухло выпил, друзья мои, что мне мало будет, вы ж меня знаете. Поэтому я взял на один бутилен больше. Мы ж ведь хотели три взять? Вот они, три, в моем крокодиловом портфеле. А четвертый я взял себе, и честно его выпил. Потому что вы сами знаете, как мне бывает мало. Оказывается, вот что произошло. Еня вовсе не наше бухло выпил, а свое. Он на свои собственные заначенные деньги взял бутилен номер четыре, а на наши общие деньги он, как и договорились, взял бутилены: номер один, номер два и номер три. Вроде, все правильно. Но воистину ли это справедливо? Перед Господом нашим Иисусом Христом? С тех пор мы с Серегой и переименовали Женю Калинина в Еню Алини. А Иисуса Христа мы переименовали аж в самого Ииуа Иуа.
Ассистент
Еня Алини после института пошел служить офицером, и его направили в Харьков, в военную часть на Салтовку. |
