Сент-Ив поднялся на ноги, потер ушибленные колени и тихонько двинулся дальше, напряженно вслушиваясь. Из памяти выплыл ужасный образ мертвого Шортера, и Лэнгдон искренне пожалел, что не имеет привычки носить с собой револьвер. Потом он вспомнил про Табби Фробишера, бесстрашного, как буйвол, и почти такого же огромного. Табби наверняка составил бы ему компанию в этом чертовом тоннеле. Но теперь уж ничего не попишешь, нужно идти дальше. «Риск — благородное дело, — подумал Сент-Ив. — Если только не нарваться на нож под ребро, конечно же».

Вдруг до него дошло, что уже какое-то время где-то неподалеку раздаются тихий скрип и постукивание, характерные для вращающихся осей, как если бы движущийся фонарь на самом деле был прикреплен к тележке. Неужто они притащили с собой какой-то агрегат? Но зачем?

Внезапно позади него что-то заскрежетало. Сент-Ив обернулся, но бросившегося на него человека — во мраке его вытянутое лицо показалось бледным пятном — увидел слишком поздно. От удара Лэнгдон опрокинулся на спину, так приложившись затылком о кирпичный пол, что в голове зазвенело. Не успел он прийти в себя, как его спихнули в поток, и неизвестный противник схватил его за волосы и макнул в воду.

Сент-Ив замолотил руками, отчаянно пытаясь нашарить ногой дно тоннеля, что ему в конце концов удалось. Он оттолкнулся, уходя на стремнину, вырвался из рук человека, пытавшегося его утопить, и, вскинув голову, глотнул воздуха. Перевернулся, подтянул ноги, встал, однако в следующий же миг на его правую щеку обрушилось что-то тяжелое и плоское — лопата? — и его вновь отбросило к стенке тоннеля. Превозмогая пульсирующую боль в голове, Лэнгдон вскинул руки, готовясь отразить следующий удар. Ему оставалось надеяться только на то, что его противник видит в темноте не больше, чем он сам, и попал в цель лишь случайно.

И тут краем глаза Сент-Ив заметил, что далекий фонарь начал приближаться. Похоже, сообщник нападавшего решил помочь приятелю прикончить нежелательного свидетеля! Как пить дать, сейчас у Лэнгдона на физиономии, как раз там, где прошлись лопатой, большими буквами выведено слово «идиот». Однако затем он сообразил, что смотрит вверх по течению, а не вниз, но при этом фонарь и правда двигается к нему. Даже два фонаря! Несомненно, то близится спасение! Он услышал, как вниз по туннелю зашлепали шаги удирающего противника. Рискнув повернуть голову, Сент-Ив отметил, что свет в той стороне исчез. И скрипа больше не было слышно. Его окружали тьма и тишина.

II

НАКОНЕЦ-ТО ДОМА

— Так ты говоришь, Лэнгдон, что в одиночку бросился за этими людьми в темноту? — переспросила Элис.

— Да не за людьми. За одним человеком.

— Ты же сам сказал, что, по-твоему, один толкал тележку с фонарем, а другой скрывался в засаде. Лично я насчитала двух.

— Вот именно, «скрывался», как ты точно заметила. Я понятия не имел, что у меня за спиной кто-то есть, пока он не напал на меня. — Сент-Ив положил себе второй ломтик холодного пирога с говядиной и почками и подлил эля из кувшина, стоявшего на доске для резки хлеба. Сквозь круглые оконные плашки в кухню просачивался тусклый свет луны, отбрасывавший на стену за его спиной неясные тени.

— Скрываться анархисты умеют, — отозвалась Элис. — Этому их научили как следует. Вот поэтому-то и не стоило соваться в темные туннели и искать их. У тебя на ране до сих пор черные песчинки, — она намочила тряпицу в тазике с водой и осторожно оттерла запекшуюся кровь.

Снаружи налетел ветер, и ночь за стеной ожила стонами и скрипами. Поездка из Лондона обернулась той еще нервотрепкой. Под Грейвзендом пришлось ждать три часа, пока не починят пути, и с каждым часом Сент-Ив все более раскаивался, что не нанял экипаж.