Питт постарался сесть на плоскую площадку у края айсберга, но угол наклона льда оказался слишком велик; пришлось сажать машину непосредственно над кораблем. Ханневелл выпрыгнул из кабины еще до того, как посадочные салазки коснулись льда, и принялся шагами измерять длину судна. Питт присоединился к нему.

— Странно, — сказал Ханневелл, — очень странно. Из льда ничего не торчит. Даже мачты и антенна радара подо льдом.

Питт достал из кармана летной куртки носовой платок и высморкался. Потом принюхался.

— Не чуете ничего необычного, док?

Ханневелл наклонил голову и шумно потянул носом.

— Есть какой-то запах. Но слишком слабый, чтобы я мог его определить.

— Вращаетесь не в тех кругах, — с улыбкой заметил Питт. — Если бы чаще выходили из лаборатории и знакомились с жизнью, узнали бы явственное амбре горелого мусора.

— Откуда оно исходит?

Питт кивком показал на корабль у них под ногами.

— Откуда же, как не снизу?

Ханневелл покачал головой.

— Это невозможно. Научно установлено: нельзя снаружи почувствовать запах органического вещества, находящегося внутри ледяного куба.

— Старые истины никогда не лгут. — Полуденное солнце начало побеждать холод, и Питт расстегнул молнию куртки. — Должно быть, во льду есть трещины.

— У некоторых и носы всезнайки, — ядовито сказал Ханневелл. — Предлагаю вам перестать играть в гончего пса и разместить термитные заряды. Единственный способ добраться до корабля — растопить ледяной покров.

— Это рискованно.

— Доверьтесь мне, — уверенно сказал Ханневелл. — Я не собираюсь расколоть льдину и при этом угробить корабль, вертолет и нас самих. Начнем с небольших зарядов и будем пробиваться в глубину постепенно.

— Я думал не об айсберге. Я думал о несчастном корабле. Весьма вероятно, что топливные баки разорвало и дизельное топливо разлилось по всему корпусу. Если мы допустим ошибку в расчетах и подожжем хотя бы каплю, корабль вспыхнет.

Ханневелл топнул по твердому льду.

— Как же вы собираетесь пробиться через это? С помощью ледоруба?

— Доктор Ханневелл, — спокойно сказал Питт. — Не стану оспаривать тот факт, что ваше имя широко известно благодаря вашему уму суперисследователя. Однако, как большинству очень умных людей, вам не хватает той же глубины в обыденном, повседневном. Термитные заряды, ледорубы, говорите вы. К чему создавать сложные, требующие усилий схемы, когда можно использовать старинный способ «сезам, откройся»?

— Вы стоите на ледниковом льду, — напомнил Ханневелл. — Он очень твердый и прочный. Через него не пройти.

— Простите, дружище, но вы глубоко ошибаетесь, — сказал Питт.

Ханневелл подозрительно посмотрел на него.

— Докажите.

— Я хочу сказать, что работу за нас уже проделали. Наш Макиавелли и его веселые помощники, очевидно, побывали здесь до нас. — Он сделал театральный жест. — Смотрите.

Ханневелл вопросительно приподнял брови и посмотрел наверх, на широкий и крутой ледяной склон. У внешних краев и у основания, в нескольких ярдах от того места, где стояли Питт и Ханневелл, лед был гладким и ровным. Но от вершины до середины склона он был в ямках, как обратная сторона Луны.

— Что ж, — сказал Ханневелл, — действительно, похоже, кто-то приложил массу усилий, чтобы убрать красную краску, оставленную патрульным самолетом.