А пусть помучается, дрянь черноглазая! Сколько из-за нее Софья переживала… от школы отвлекаться, потому что у батюшки весна в причинном месте заиграла, проекты приостанавливать — легко ли? Хоть так отомстить.

— Лжешь!

Девочка пожала плечами.

— За дверью стража. Вздумаешь бежать — пеняй на себя.

Развернулась и вышла. Наталья долго не пролежала, заметалась по комнате.

Как?!

Как могло так получиться?!

Почему?!

За что?!

Вопросов было много, а вот ответов не было. Оставалось только скрипеть зубами в бессильном отчаянии.

Ираклия долго искать не пришлось. И нашелся, и пред царские очи предстал, и на вопросы ответил честно.

Да, было такое. Знает он матвеевскую воспитанницу. Только вот как царь в тот дом пожаловал — тут же ему от ворот поворот дали. Матвеев и развернул, сказал, чтобы не морочил он девушке голову. Наталья?

Да, говорила, что люб он ей.

Жениться?

Так ведь… э-э-э… бесприданница она, государь… а у меня еще трон не отвоеван…

Алексей Михайлович пожал плечами.

— Войска не дам, но где найти их — ты знаешь. Ежели на Наталье женишься и с собой ее заберешь — дам я тебе денег. А нанять кого — дело несложное.

Ираклий задумался, но не надолго. Наталья ему была по душе, а уж приданое — и вовсе медом растекалось.

— Готов служить тебе, государь.

— Тогда к свадьбе готовься.

— Когда, государь?

— Сейчас.

Ираклий бросил взгляд на царевича и увидел его выразительный взгляд. Такие любой придворный читает на раз. Молчи, я все тебе расскажу.

И согласился. Единственное, что попросил, — это во что другое переодеться, а то ведь из постели вытащили…

Алексей Михайлович не отказал.

Странная это была свадьба.

Ночная торопливая исповедь, мертвенно-бледная невеста с ненавистью в глазах, довольный жених, государь, выглядящий откровенно убитым горем, внешне спокойный царевич, в глазах которого плещется удовлетворение хорошо проделанной работой…

Царский духовник, который венчал эту пару, даже и не пытался что-либо сказать. Себе дороже. А царевич успел перекинуться парой слов с Ираклием. Быстро, пока Наталью исповедали.

— Что случилось, государь царевич?

— Наталья отцу призналась, что не люб он ей. Другой ей по сердцу.

— Вот как? А что ж я…

— За того человека она замуж выйти никак не может. Но и здесь оставаться…

— Матвеев?

— Да.

Ираклий кивнул. На Матвеева и у него был зуб, Наташа ему нравилась — почему бы и не совместить приятное с еще более приятным?

Так вот и получилось. Вскоре после полуночи все было закончено — и все разошлись по своим покоям. Сына Алексей Михайлович тоже отослал. Хотелось побыть одному. Хотелось…

Сердце болело.

Алексей Алексеевич же не успел войти к себе, как у него на шее повисла Софья, хлопнул по плечу Ваня Морозов.

— Алеша, какой ты молодец!

— Ты это сделал!

— Грязно это…

Софья тут же поняла, что на сердце у брата. Усадила его в кресло, опустилась рядом на пол, заглянула в лицо.

— Очень грязно, Алешенька. И мерзко. Только я так тебе скажу — мы сейчас большего зла избегли. Женился бы батюшка на Наталье — думаешь, успокоилась бы она? Никогда. Начала бы его против тебя настраивать, для своих детей интриговать. Матвеев помог бы, ему то не в тягость. Бояре бы разделились, а начни ты с ворьем бороться, как желаешь, — все бы на его сторону встали.