Много Софья рассказать не могла, но ведь сейчас и это малое неизвестно. И вообще, главное знать, куда копать, а как копать, какой лопатой…

Она знает что.

Ученые найдут – как.

Но это потом, потом. А покамест… Надобно узнать точнее, что там происходит.

Софья решительно принялась строчить указания осведомителям.

Она понимала это, понимал и Ференц – и вместо того, чтобы позволить жене превратиться в нежную и трепетную лилию, растил злую колючку. Пусть – роза. Но с шипами, а не с цветами.

Легко умереть вместе с тем, кого любишь. А вот сохранить все, что есть у него, преумножить, передать детям…

Она – сможет?

Были, были у нее сомнения. Иногда и самая сильная женщина может позволить себе минуту слабости, плача навзрыд там, где ее никто не увидит, кроме птиц. На западной башне замка.

Ференц, ох, Ферек… зачем, за что, как же так…

Вопроса «кто?» она не задавала. Ни на минуту не задавала с тех пор, как у мужа начались боли и они заподозрили яд. Леопольд, кто же еще?! Габсбурги, будьте вы прокляты!!!

Род Ракоци древний и сильный, и Илона подозревала, что мужа отравили не просто так. Если бы Ферек скликал народ под свои знамена – встали бы и стар и млад. А кто еще кроме него?

Некому… И Ферека нет.

Из горла непроизвольно вырвалось рыдание. Теперь надо отнять у нее сына, сделать из него марионетку – и она будет плясать под ниточки императора…

Не отдам!!!

Руки сжались в кулаки. Людям не отдам, смерти не отдам… Женщина кусала подушку, чтобы младенец не слышал ее рыданий. А выть хотелось…

Я справлюсь.

Я выдержу…

Кто бы мог подумать, что в этой красивой черноволосой женщине будет столько внутренней силы? Все, что есть у нее, жизнь, честь и душу, отдала бы Илона за свободу родной страны. Кровь позволила по капле выцедить. Отец, мать, деды и прадеды мечтали о свободе. Свободе от Римской Империи, от Габсбургов… за что и платили кровью.

Даже не за дела, за мечты. Леопольд, а до него и множество других императоров, ревниво охранял свои владения, выжигая даже намек на крамолу. Ни один заговор пока еще не увенчался успехом, ни один…

Все погибали.

Прадеды и прабабки, деды, отец, мать, теперь вот муж… скосит ли ее неумолимая коса? Илона подозревала, что да. Но пока она еще жива! Она будет, видит бог, она станет бороться до последнего! Пусть не она увидит свободную Венгрию, пусть ее дети и внуки, но они доживут! Свобода будет гореть у них в крови, равно как и у нее.

Свобода…

В зал Илона спустится спокойная. Как и всегда после смерти мужа, в траурном уборе. Займется делами, будет говорить, улыбаться, выслушивать людей с их бедами, проверять отчеты управляющих, разгонять воронье, слетевшееся в замок…

Родственники, родственники… и откуда только эти твари выползают?! Где они были, когда Ферек пытался найти помощь?! Где они были, когда он умирал от яда?!

Где?!

Зато сейчас выползли из нор, жала выпустили, зашипели, что те гадюки…

Помогут они… Ага, помогут, как же!

Илона боялась.

За себя, за младенца, за дочь… за свою землю и своих людей. А помощи ждать неоткуда. И двигалась неодолимой волной турецкая армия, и… что же будет?!

Страшно.

– Сеньорита Изабелла!

Голоса гувернанток разносились по саду, буквально раздирая воздух.