В коробке из-под обуви я нашла конверт, адресованный Эрике Далл, содержащий квартальные дивиденты и суммы налогов за акции IBM. Там должно было быть больше ста таких конвертов, аккуратно упакованных в коробку, вместе с карточкой социального страхования, водительскими правами и паспортом с фотографией Энн Фаулер. Квитанция показывала, что за акции IBM уплачено 42 тысячи долларов, в 1967 году. За прошедшие годы акции более чем удвоились в цене. Я заметила, что «Эрика» аккуратно, из года в год, платила налоги на полученную прибыль. Энн Фаулер была слишком умной, чтобы быть пойманной налоговой инспекцией.

Я посветила фонариком в ее гостиную и кухоньку, разворачиваясь на 180 градусов. Когда узкий луч скользнул по кровати, я заметила белый овал и осветила это место снова.

Энн сидела на кровати и смотрела на меня. Ее лицо было смертельно бледным, глаза огромными и наполненными таким безумием и ненавистью, что моя кожа покрылась мурашками. Я чувствовала, как будто в меня вонзилась ледяная стрела, холод распространялся от позвоночника до кончиков пальцев. На коленях у нее была двухстволка, которую она подняла и нацелила прямо мне в грудь. Наверное, не каменная соль. И вряд ли с ней сработает уловка с пауком.

— Нашла все, что нужно?

Я подняла руки вверх, чтобы показать, что знаю, как себя вести.

— Эй, ты молодец. Тебе почти удалось выйти сухой из воды.

Энн ехидно улыбнулась.

— Теперь, когда ты в розыске, я могу это сделать, как думаешь? Все, что мне нужно, это спустить курок и заявить о вторжении.

— И что потом?

— Это ты мне скажи.

Я еще не обдумала историю до конца, но знала достаточно, чтобы догадаться. Мы заводим беседы с убийцами в подобных обстоятельствах, потому что надеемся, вопреки всему, что (1) отговорим их от этого, (2) протянем до прихода помощи, или (3) насладимся еще несколько минут этим драгоценным предметом потребления, под названием жизнь, которая состоит (в большой части) из вдохов и выдохов. Что трудно сделать, если твои легкие вылетели через спину.

— Ну, — сказала я, надеясь сделать короткую историю длинной, — думаю, когда твой папа умрет, ты избавишься от этого места, присоединишь выручку к доходам от сорока двух тысяч, которые украла, и отплывешь в сторону заката. Возможно, с Дуайтом Шейлсом, по крайней мере, ты на это надеешься.

— Почему бы и нет?

— Вот именно, почему бы и нет? Звучит, как отличный план. Он уже об этом знает?

— Он узнает.

— Почему ты думаешь, что он согласится?

— Почему же ему не согласиться? Он теперь свободен. И я буду свободна, когда папа умрет.

— И ты думаешь, что этого достаточно для отношений?

— Что ты знаешь об отношениях?

— Эй, я дважды была замужем. Это больше, чем ты можешь сказать.

— Ты развелась. Ты ни черта не знаешь.

Я попыталась пожать плечами.

— Могу поспорить, Джин пожалела, что доверилась тебе.

— Очень. Под конец она сильно сопротивлялась.

— Но ты победила.

— Я должна была. Я не могла допустить, чтобы она сломала Дуайту жизнь.

— Если считать, что это был его.

— Ребенок? Конечно, его.

— О, прекрасно. Тогда нет проблем. Ты полностью оправдана. Он знает, как много ты для него сделала?

— Это наш маленький секрет. Твой и мой.

— Откуда ты узнала, где будет Шана в среду ночью?

— Просто.