— Пусть сама скажет, если так. Никто ее не заставляет.

Энн покраснела, но ничего больше не сказала.

Милая семейка, подумала я. Не могу дождаться встречи с остальными. Обычно я не берусь за работу, не увидев клиента, но ситуация меня заинтриговала, и мне нужна была работа, не из-за денег, а для психического здоровья.

— Что насчет сроков?

— Вы можете приехать завтра. Адвокат в Сан Луисе. Он скажет, что ему нужно.

Я заполнила контракт и посмотрела, как Ройс Фаулер его подписал. Добавила свою подпись, отдала ему одну копию, а другую оставила себе.

Чек, который он достал из бумажника, был уже выписан на мое имя, на две тысячи. Человек уверен в себе, в этом ему не откажешь. Когда они ушли, я посмотрела на часы. Вся процедура заняла не больше двадцати минут.

Я закрыла офис рано и отвела машину к механику, для наладки. Я вожу пятнадцатилетний фольксваген, одну из этих невзрачных бежевых моделей, с разнообразными вмятинами.

Она дребезжит и она ржавая, но за нее заплачено, она бегает нормально и не ест много бензина.

Я шла пешком домой из мастерской. Был идеальный февральский день — солнечный и ясный, с температурой выше +15. Зимние шторма налетали с промежутками, начиная с Рождества, и горы были темно-зелеными, угроза пожаров откладывалась до того, как снова накатит лето.

Я живу недалеко от пляжа, на узкой боковой улочке, параллельной бульвару Кабана. Моя квартира в гараже, разрушенная бомбой на рождественских праздниках, пока оставалась в таком же состоянии, и Генри не рассказывал мне о своих планах насчет нее. Он неделями совещался со строителями, но пока не разрешал мне посмотреть четежи.

Я не провожу много времени дома, поэтому не сильно переживаю из-за того, как выглядит мое жилище. Меня волнует, что Генри сделает его слишком большим или слишком изысканным и я должна буду платить ему соответственно. Моя нынешняя плата — всего двести баксов в месяц, неслыханно, по нынешним временам. С оплаченной машиной и офисом, предоставленным Калифорния Фиделити, я могу очень хорошо жить на скромную сумму в месяц. Мне не нужна квартира, слишком шикарная для моего кошелька. Впрочем, она принадлежит Генри и он волен делать с ней, что ему нравится. В конце концов, я решила заниматься своими делами, и пусть делает что хочет.

2

Я вошла через калитку, обогнула гараж и вошла во дворик Генри. Он стоял у ограды, беседовал с одним из соседей и поливал каменные плиты. Он не прервался ни на секунду, но его взгляд скользнул в мою сторону, и на лице появилась легкая улыбка. Я никогда не думала о нем как о старике, хотя неделю назад, на день святого Валентина, он отметил свой восемьдесят второй день рождения. Он высокий и стройный, с узким лицом и ярко-голубыми глазами. У него копна мягких белых волос, которые он зачесывает набок, хорошие зубы (все свои) и круглогодичный загар. Его превосходящий интеллект смягчается теплотой, а его любознательность ни капельки не уменьшилась с годами. До того, как уйти на пенсию, он работал пекарем. Он до сих пор не может удержаться, чтобы не печь хлеб и сладкие рулеты, печенье и торты, которые он меняет у местных торговцев на товары и услуги.

Его нынешняя страсть — составление кроссвордов для журнальчиков, которые вы можете взять на кассе в супермаркете. Еще он вырезает купоны и очень гордится сэкономленными деньгами. Например, на День благодарения он умудрился купить двенадцатикилограммовую индейку всего за семь баксов. Потом, конечно, ему пришлось приглашать пятнадцать человек, чтобы с ней покончить.

Если бы я должна была искать в нем недостатки, то обратила бы внимание на его излишнюю доверчивость и тенденцию быть пассивным, когда он должен постоять за себя и бороться.

В какой-то степени я чувствовала себя его защитницей, представление, которое могло его позабавить, поскольку он, вероятно, считал себя моим.