Так, что проснулся только тогда, когда Света заворочалась у меня на груди и приподняла голову.

- Сколько уже? – сонно поинтересовалась Бабочка, зевнув.

Ее волосы упали мне на щеку, дразня и щекоча, мешая спать дальше.

Я же попытался разлепить глаза, поняв, что не имею о времени ни малейшего представления. И вовсе не против никуда не двигаться, а проспать вот так же, держа ее, совсем обнаженную и полностью мою, в объятиях до самого утра.

- Уже половина двенадцатого, Сережа!

Заехав коленом мне в бедро, что было довольно больно, она с суматошным криком попыталась вскочить. Я только сдавленно ухнул и покрепче ухватил свою красавицу, не позволяя ей скатиться с себя.

- Мы проспали! Ты проспал! – протянула Света.

Похоже, ее удивило такое событие.

- Вот, и никакого трепета уже. Никакого почтения. И я тоже простой человек, оказывается, - хмыкнул с легкой иронией, подтягивая одеяло повыше. – И тоже хочу спать.

Света улыбнулась, прижавшись губами к моему рту:

- Тебе мое почтение нужно? Любви мало? – прошептала эта девчонка, крепко обняв меня за шею. – А трепета – этого с избытком…

- Эх, разве ты что-то в трепете понимаешь, солнце мое. Мала еще, чтоб «трепетать» с толком, чтоб уместно дрожи в голос пустить, и согласия с каждым моим действием: «да, Сережа, конечно, как скажешь. Хочешь спать? Пожалуйста!», - с нарастающим весельем, перекривил я голос своей Бабочки. – Где все это? Где, я спрашиваю? – шутливо нахмурил брови. – Нет же, коленом в бедро и на ухо орешь.

Света рассмеялась. Звонко, весело, открыто. Я всем телом этот ее смех ощущал.

Хорошо. Не хотел, чтобы она вдруг смущаться начала или сильно раздумывать над тем, как теперь поменялись наши отношения. Девочка моя, конечно, сообразительная, не поспоришь. Но от глупых мыслей в таком возрасте никто не застрахован. Так что, пусть лучше посмеется, чем загрузится, как и что теперь делать обязана. Или не обязана.

- Так елка же, и стол, Президент… - сквозь смех пыталась она объяснить свои маневры.

- Ну да, Президента мы пропустить никак не можем, - и сам широко улыбнулся. Одним движением поднялся, сев на диване вместе с Бабочкой. – Пошли, драгоценная моя, налепим гирлянду на елку, пусть светится. Да шампанское с пиццей сообразим. А остальное, потом, в следующем году нагоним, - предложил я свой «план действий».

- Пошли, - все еще смеясь, согласилась Бабочка, так и обнимая меня за шею.

Еще раз прижалась к губам. Может быстро соскочить хотела. Но я не дал, сам в ответ припал ртом, завладел ее губами, лаская и слизывая этот ее смех. А когда все-таки отпустил, она уже не смеялась, а блаженно улыбалась, глядя на меня так, что в голове мигом эхом отозвались все ее вздохи и стоны подо мной, и то выражение, что застыло на лице Бабочки, когда она испытала оргазм.

Так, и правда, надо вставать. А то ведет меня не в те дебри. А Свете на сегодня хватит взрослой жизни с лихвой.

Коротко поцеловав ее напоследок, я ссадил Бабочку со своих колен, немного поморщившись от ноющей боли в плече.

- Ты таблетки пил? – разумеется, она это заметила и тут же ухватилась за возможность меня «полечить».

- Нормально все, Бабочка, - я отмахнулся, с весельем наблюдая, как она пытается все предметы своей одежды обнаружить.

Мой ответ ее не убедил, но я взглядом дал понять, что развивать тему не собираюсь. Бабочка вздохнула, но быстро отвлеклась, на вытянутых руках разглядывая свитер, сморщила нос.

- Что не так? – поинтересовался, забавляясь сменой гримас, и чуть наклонился, ногой поддев какой-то комок белого материала, валяющийся на полу.

Кажется, Света его в руках недавно вертела. Лейкопластырь. Выпрямившись, я глянул на Бабочку, показывая, что жду объяснений.