– Но… но… – пробормотала она. – Там, наверху, какие-то животные!

– Да, – отозвалась Кэти Флэнаган. – По облакам и в самом деле можно ходить. Но я не знаю, из чего они состоят.

– Я вижу коров! – выкрикнула Пегги. – И осла… Они… они щиплют что-то вроде белой травы.

– Эти облака и тучи похожи на летающие острова, – объяснила бабушка. – Когда здесь случается смерчь, он подхватывает иногда в воздух животных. Ты, наверное, видела такое по телевизору. А поскольку облака достаточно твердые и плывут на небольшой высоте, животные, поднятые шквалом ветра, иногда попадают на их поверхность. Разумеется, спуститься на землю они не могут.

– Ну а трава? – удивилась девочка. – Я видела, как они пасутся.

– Ветер перебрасывает семена, разносит пыльцу… Эти семена оседают и на облаках. Потом они прорастают. И намного быстрее, чем на земле. Поэтому мы и видим там странную растительность. Белую траву, белые деревья. Принимай это как данность и не удивляйся.

Пегги Сью повернула колечко окуляра, чтобы улучшить видимость. Из-за тумана, окутавшего дождевое облако, картинка была размытая. Но все напрасно, девочка не обнаружила никаких следов таинственных кузнецов.

«Возможно, тучи – это маскировка, – подумала она. – Что-то вроде оболочки, прикрывающей военный корабль, неподвижно повисший на лету!»

– Ты видишь бабочку? – с тревогой спросила Кэти Флэнаган.

– Нет, – ответила Пегги, – но ведь небо большое. А если бабочка станет видимой, какого она будет цвета?

– Как правило, желто-голубая, – ответила бабушка. – Однако она может менять цвет.

– Как хамелеон?

– Да, почти. Мне кажется, она может принять цвет неба или раствориться в окружающем пространстве, если пожелает. Мы не пытались вступить с ней в контакт. – Кэти сделала паузу, прежде чем добавить усталым голосом: – Я слишком старая, чтобы бороться с кузнецами, у меня нет на это ни силы, ни храбрости. И мои жалкие колдовские уловки бесполезны. Пришло время вмешаться тебе, не допустить, чтобы уничтожили бабочку, ведь именно это они и замышляют. Когда-нибудь молния ударит в нее и смертельно ранит, а Шака-Кандарек больше никогда не узнает счастья.

– Хорошо, я возьмусь, – сдалась Пегги. – Надо подумать, что мы можем сделать.

– П-р-р-р-ивет! – сказал он, указательным пальцем дотронувшись до своей каскетки. – Твоя бабушка попросила меня прийти и проверить мотор дома, а еще подкачать колеса. Когда я закончу, объясню тебе, что замышляется.

– Хорошо, – ответила Пегги.

«Он влюблен в тебя…» – прозвучал в ее голове шепоток пса.

«Прекрати! – приказала девочка. – Мы едва друг друга знаем».

«Эка важность! – возразил тот. – Если ты на три секунды задержишь на нем взгляд, Шин станет таким же красным, как его волосы».

Ужасно смутившись, Пегги отвернулась, пробормотав нечто нечленораздельное.

Ничего другого и нельзя было ожидать от пса! Теперь она не сможет заговорить с Шином, не покраснев сама, как пион. Это было нелепо потому, что в чемодане по-прежнему находился Себастьян! У нее и в мыслях не было разыгрывать из себя обольстительницу.

«Да ладно уж! Ладно! – хихикнул голубой пес. – Всем девчонкам это нравится.