– Если для тебя все так отстойно, то убейся об дуб, – раздраженно предложил Клай и указал пальцем на ближайшее дерево.

– Это елка.

– Хорошо. Убейся об елку, истеричка. Ты меня достала.

Юта вздохнула.

– Надо пробираться к трассе и ловить попутку, – вслух рассуждала она. – Мы отошли всего на пару километров от шоссе, и скоро здесь будут менты. В этой дремучей чаще нам не хрена ловить. Ты же не хочешь тут болтаться всю ночь?!

– Никакой трассы, – отрезал Клай. – В такое время и в такой дыре нас никто не подберет. Я видел ЛЭП, перед тем как сломалась тачка, а значит, тут наверняка есть какие-нибудь дачи. Или гребаные фермы.

– С гребаными коровами и свиньями, – закончила вместо него Юта. – Это все клево, но я не хочу шарахаться всю ночь под дождем в лесу. Ты…

– Умолкни, – приказал Клай, и стальные нотки, прозвучавшие в голосе молодого человека, заставили ее тут же затихнуть.

Он развернулся, сверля подругу безжизненно-ледяным взором.

– Если ты не со мной, ты ни с кем. Поняла? Останешься здесь, в канаве, в качестве жрачки для енотов и лисиц.

Даже в сгущавшихся сумерках было видно, как побледнело лицо Юты.

– Клай, я просто… – начала она, но он ее прервал:

– И еще. Назовешь меня снова придурком, я вышибу тебе зубы. Обращайся так к своему папаше.

– Мой папаша склеил ласты год назад, – мрачно заметила девушка, и Клай холодно улыбнулся.

– Я знаю. Это ведь я утопил его по твоей просьбе, помнишь?

Он подмигнул Юте, и та отвернулась.

– Обиделась? – равнодушно спросил Клай, пихнув ее в плечо. – Зря. Старик начал насаживать тебя на свой кривой болт, когда тебе едва исполнилось десять, и ты ему все прощала. Так что захлебнуться в ванне у себя дома – просто святой подарок для такой гниды.

– Перестань. Мы ничем не лучше его.

– Он был больным ублюдком, – обронил Клай. – А мы просто живем в кайф.

«Угу» – с тоской подумала Юта, едва волоча ноги по влажной листве. «Кайф… Наверное, это все, о чем я мечтала всю жизнь…»

– Что ты собираешься делать? – спросила она, желая сменить неприятную тему о покойном отце.

– Найдем какую-нибудь халупу, – не глядя на девушку, откликнулся парень. – Переночуем.

– Ты так и заявишься – с разбитой мордой, весь в крови? – недоверчиво спросила Юта. – Хозяева могли услышать новости о месиве на бензоколонке и позвонят ментам.

– Там видно будет, – спокойно ответил Клай. Его рука неосознанно коснулась кармана бомбера, в котором покоился складной нож с еще свежими следами крови.

«А если позвонят, этой ночью будут новые трупы», – подумал он, внезапно испытав странное возбуждение.

Легкая морось перешла в плотную стену дождя, и путники прибавили шаг.

– Клай, где мы? – заскулила Юта. В ее расширенных глазах пробегала рябь затаенного страха, грозящая перейти в волны неистовой паники. – Мы же заблудились, верно? Что ты молчишь?

– Захлопнись, – бросил парень, двигаясь дальше. – От твоего нытья ноют зубы и пухнут яйца.

Юта хотела огрызнуться, но вовремя прикусила язык. Она хорошо знала Клая и понимала, что вступать с ним в перепалку в нынешней ситуации было равносильно тому, если бы она начала дразнить разъяренную кобру.