– Позор, что кто-то украл вино Лейка. Он приятный джентльмен. Но я не думаю, что история города имеет к этому какое-то отношение.

– Мы пытаемся работать основательно. Меня особенно интересует история городского афроамериканского населения.

– И очень занятная история.

– Пожалуйста, расскажите.

– Там на берегу расположено то, что называется Дилл-Таун. Там жили чернокожие.

– А почему Дилл-Таун?

– В честь освобожденного раба, который там поселился. Его звали Джон Дилл. В те ранние времена большинство жителей были моряками. Тот район, вообще-то, некоторое время был богаче, чем белая часть города.

– Почему же?

– Они на длительное время выходили в море, работали китобоями и на зерновозах. Когда ты в море, всем наплевать, какого цвета у тебя кожа. Важно, что ты умеешь. И команды на этих кораблях были многоязычные.

– А на земле, когда они возвращались в Эксмут, здесь ощущалась расовая напряженность?

– Поначалу нет, пока работы всем хватало. Но позднее оно появилось – возникло негодование в связи с процветанием Дилл-Тауна. Понимаете, обитатели Эксмута были в основном прибрежными рыбаками. Они не уходили в море на годы во времена китобоев, а черные уходили. А потом из-за Кракатау дела у всех пошли плохо.

– Из-за Кракатау?

– Да-да. Извержение Кракатау произошло в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году. На следующий год в Эксмуте не было лета; люди говорят, что тогда, в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом, заморозки случались каждый месяц. Урожай погиб, рыбная ловля сошла на нет. Китобои к тому времени уже переживали кризис, и легкие деньги, которые они зарабатывали еще недавно, кончились. Ситуация становилась все хуже, пока одного черного парня не обвинили в изнасиловании белой женщины. Парня линчевали.

– Линчевали? В Массачусетсе?

– Да, мадам. Его удавили, а тело выбросили в залив. Это случилось в тысяча девятьсот втором году. Для чернокожих тот случай стал началом конца Дилл-Тауна. К тому времени, когда налетел «Янки Клиппер» в тысяча девятьсот тридцать восьмом году и сровнял с землей Олдем, Дилл-Таун был почти пуст.

– Олдем?

– Очень отсталое старое поселение к югу отсюда, на Кроу-Айленде. Сейчас это часть заповедника, ну, вы сами знаете.

– Вернемся к линчеванию. Не знаете, кто был виновником?

– Обычные пьяные линчеватели. Сейчас это позор, и никто с вами не будет об этом говорить.

– Но вы же говорите.

– Моя семья «издаля», как здесь выражаются. Мои родители приехали из Даксбери. И я поездил по миру, в отличие от местных. Не забывайте: я играл Макбета в Бостоне.

Констанс протянула руку:

– Я не представилась. Констанс Грин. Благодарю вас за информацию.

Он пожал ее руку:

– Рад познакомиться, Констанс. Кен Уорли, к вашим услугам.

– Если у меня возникнут еще вопросы, можно к вам обратиться?

– Буду рад. И я надеюсь, вы с мистером Пендергастом хорошо проведете время в нашем городке.

Он выбросил вперед руку и продекламировал:

Констанс понимала, что человек, возможно, будет им еще полезен. Но ее терпение истощилось.

– «Воздух», – сказала она.

Уорли моргнул:

– Простите?

– «Воздух», – повторила Констанс. – Не «ветер». Еще раз спасибо за помощь, мистер Уорли.

И, изобразив намек на книксен, она вышла из здания.

10

Брэдли Гэвин вышел из кабинета в задней части здания полицейского участка, держа в руке пакет с ланчем.