Уильям смотрит на нее, не веря тому, что видит, хоть жена и не в первый уж раз распластывается у его ног; его мутит от тревоги, но и от омерзения тоже, ибо он подозревает, что обморок этот подделен. И Агнес в свой черед смотрит на него снизу вверх, странно успокоившаяся — теперь, когда падать ей дальше уж некуда. Прическа ее сохранила опрятность, тело изогнуто так, точно она собралась отойти ко сну. Меленькое дыхание, приподнимающее ее грудь, показывает, что тело это, укрытое синим халатом, отличается зрелостью много большей, чем позволяет предполагать ее миниатюрность.

— Я совершила ошибку, встав из постели, — задумчиво и вяло произносит она, переводя взгляд с мужа на штукатурные розетки потолка. — Думала, что смогу, но не смогла.

По счастью — по крайности для Рэкхэма, — в этот миг появляется Джейни, присланная для уборки стола.

— Джейни! — рявкает Уильям. — Бегите к доктору Керлью и попросите его немедленно прийти сюда.

Служанка приседает в реверансе, готовая исполнить приказ, однако ее останавливает голос лежащей на полу хозяйки.

— Джейни не может покинуть дом, — указывает распростершаяся на ковре и уже немного осипшая от его пыли миссис Рэкхэм. — Она нужна на кухне. А Летти сейчас занята постелями. Джейни, скажите Беатрисе, пусть сходит она; мы только с нею и можем сейчас расстаться.

— Да, мэм.

— И пришлите сюда Клару.

— Да, мэм, — и служанка, не ожидая дальнейших распоряжений хозяина, торопливо уходит.

Уильям Рэкхэм бессмысленно возвышается над женой, неловко разминая кисти рук. Давным-давно, когда болезнь Агнес еще была ему внове, он поднимал ее с пола, брал на руки, переносил из одной комнаты в другую. Теперь он знает, что просто поднять ее — мало. И откашливается, изыскивая способ выказать жене сострадание и снисхождение.

— Ты не ушиблась, дорогая? Уверена? Как по-твоему, может быть, не стоило вызывать доктора Керлью? Я сделал это, не подумав, от… от волнения. Теперь же мне кажется, что доктор тебе вовсе не нужен. А ты как думаешь? — Он делает ей заманчивое предложение, а уж соглашаться на него или нет, пусть решает сама

— Очень мило, что ты так считаешь, — томно отвечает она. — Однако теперь уже ничего не изменишь.

— Глупости. Я могу вернуть служанку назад.

— И думать нечего. Хозяйство и без того уж расстроено, и что станется с ним, если ты будешь в домашних туфлях гоняться по улицам за служанками?

И она отворачивается к двери, из которой должно явиться ее спасение.

Несколько секунд спустя спасение и является — Клара. Она бросает один взгляд на хозяина, другой на миссис Рэкхэм. Это не более чем естественно, оценка ситуации: естественно же соединить взглядом стоящего мужчину и лежащую навзничь женщину. И все же, Уильям улавливает во взгляде Клары нечто большее — гневное обвинение, которое выводит его из себя: он в жизни своей не ударил ни одного человека! А если когда-нибудь и ударит, то, видит Бог, эта наглая мелкая тварь будет, скорей всего, первой!

Впрочем, Клара уже не обращает на него никакого внимания; она поднимает Агнес на ноги (или та поднимается сама? — все совершается на удивление легко), и две женщины плечом к плечу покидают столовую.

Ну-с, и за кем же нам следовать? За Уильямом или за Агнес? За хозяином или хозяйкой? В этот важнейший день — за хозяином.

Обморок Агнес, сколь бы драматичным он ни был, большого значения не имеет — она уже падала в обмороки и будет падать еще.

Уильям же прямиком направляется к себе в кабинет и, усевшись за стол, проделывает нечто такое, чего никогда прежде не делал. Он принимается читать отцовские бумаги, перечитывать их, а затем обдумывать, глядя в дождь, пока, наконец, не проникается их пониманием.