– Мама! Представляешь! Ингины родители опять сошлись!
И тут же осеклась. Мама сидела в углу на табуретке, сгорбившись, уронив руки. У Кати перестукнуло сердце.
– Ему аванс дали… – сказала мама глухо. – Я привезла его… Он в спальне…
Кате очень не хотелось идти в спальню, но оставаться с мамой на кухне было еще страшнее.
В спальне было темно. Папа лежал на полу, лицом вниз. Услышав шаги, он с трудом приподнял голову и произнес:
– О! Дочень… ка… Ты моя… радость… Я тебе… конфет…
Папа попытался приподняться, но снова плюхнулся на пол. Именно плюхнулся, как будто в лужу.
Катя не стала включать свет, открыла дверь пошире. И увидела, что отец действительно лежит в луже – желтой, противной и, как только теперь сообразила Катя, вонючей. До этого она чувствовала только густой водочный запах. Она выскочила в коридор, бросилась в ванную и принялась лихорадочно намыливать руки.
Мама появилась в проеме двери:
– Ты его ворочала? Зачем? Я сама… Я сейчас, только… Я уже иду…
Мама шаркающей походкой направилась в спальню. Катя снова и снова намыливала руки и думала только о том, как она завидует Инге.
Не той Инге, у которой есть папа и мама, а Инге-безотцовщине.
Любовь зла
Его инста – это что-то космически недосягаемое. Вечно он со звездами, вечно с красотками, вечно на танцполе. Все девчонки класса на него подписаны!
У нас очень хороший класс. Мы дружим, по выходным ходим в кино. Арсений с нами редко ходит, он занят. Но вот в эти выходные – он раз! – и согласился.
У меня аж дыхание перехватило, когда я его увидела. В школе он проще одевается, в инсте он недоступный. А тут как с картинки.
Как назло, мне мама в этот раз Злату с собой всучила. Злата меня всего на два года младше, но она еще такой ребенок!
Я люблю ее и все такое, она часто с нами ходит гулять, но как же она достает своими детскими вопросами! Так и хочется ей иногда всучить раскраску и цветные карандашики, чтобы она посидела в сторонке и не мешала.
После кино все наши еще собирались погулять, а мне со Златой пришлось тащиться домой. Потому что знаю я, чем эти прогулки с младшей сестрой заканчиваются. То пить, то в туалет, то «мне скууучно», то «мне холодно». Я сначала очень расстроилась, а потом подумала, что все равно Арсений с нами на один день, и решила не страдать по несбыточному.
Арсений подошел и спросил:
– Ну и как чизкейк, получился?
Я как раз списывала у Светки математику и не сразу врубилась.
– Что? – спросила я.
– Какой чизкейк? – живо поинтересовалась Светка.
Я не знала, что ответить, и испуганно переводила глаза с Арсения на Свету.
Арсений нахмурился и отошел.
– Какой чизкейк? – пристала Света.
Я честно сказала, что понятия не имею и что, скорее всего, Арсений что-то перепутал.
Потом, через пару дней, Арсений остановил меня в коридоре. Я как раз пыталась разобраться с телефоном. Мне позвонила Злата, а я долго не могла сообразить, потому что телефон поменял рингтон, а потом я ответила, а Злата начала нести какую-то муть про то, что она забыла тетрадку, а я никак не могла сообразить, что вообще происходит и зачем она мне звонит, если может подойти в любой момент!
Все это время Арсений стоял рядом. Что нервировало меня еще сильнее.
– Крутой рингтон, – сказал он.
Я кивнула.
– И алаверды, – добавил Арсений и протянул мне шоколадный батончик. |