— Не понимаю, что это такое, — признался Сильвестр, отодвинув от себя снимок указательным пальцем.

— Это я сам сфотографировал, специально для вас. Рубашка и штаны. Мужские, — пояснил старший лейтенант, нюхая чайный пакетик, который ему положили в пустую чашку. От пакетика не пахло ни жасмином, ни мятой, нечего было и рассчитывать. — Мы проверили мусорные баки во дворе вашего дома…

— Искали сумку с канифолью? — с едва заметной усмешкой поинтересовался Сильвестр.

Искали. А вы как думаете! Сумку не нашли, а обнаружили вот это. Штаны и рубашка свернуты в комок, засунуты в пакет и завязаны. Одежда испачкана, но мне сказали, что она дорогая.

— Вижу, что испачкана. И вижу, что дорогая. А что это на ней такое черное?

— Немного крови. И, по‑моему, битум. У меня, конечно, не такой нюх, как у некоторых…

Майя хотела спросить, при чем здесь нюх, ведь находку наверняка отдали на экспертизу, — но, взглянув на босса, решила промолчать.

— Вы как‑то связываете этот тюк с убийством на нашей лестнице? — спросил Сильвестр, явно не желавший отказываться от собственной версии. — И считаете, что я с полплевка скажу, кто носил эти шмотки?

Стас подарил ему вымученную улыбочку:

— Дело в том, что на шмотки оказалось слишком много претендентов. Форменный маразм. Когда барахлишко вытащили, тут же набежали любопытствующие из местных жителей.

— И вы их не разогнали? — с иронией спросил Сильвестр.

— Зачем же? Рядовые граждане всегда знают что‑то такое, чего не пробьешь по базе данных.

— Полагаю, граждане опознали одежду и указали на хозяина.

— Так точно. Только мнения разделились. Одна группа товарищей, состоящая из местных пенсионерок, уверяет, что штаны и рубашка принадлежат Антону Янову, который проживает в вашем подъезде на третьем этаже.

— Квартира номер девять, — проявил осведомленность Сильвестр.

Майя сразу же сообразила, о ком они говорят. Жесткий тип, одет с иголочки. Когда сбегает вниз по лестнице, крутит на пальце ключи от машины. Еще ни разу не ответил на ее отчетливое «Здрасьте!». С его женой она несколько раз останавливалась поболтать возле почтовых ящиков.

Старший лейтенант тем временем продолжал:

— Вторая группа товарищей, так сказать, подрастающее поколение, утверждает, что комплект носил Петр Жабин, жилец того же подъезда. Вашего подъезда. Подъезда, где нашли тело.

— Девятый этаж, квартира номер тридцать два.

— Вижу, вы в курсе.

Возможно, Майя знала Жабина в лицо, но уж точно не по фамилии.

— А вы с ними самими разговаривали? Я имею в виду, с Яновым и Жабиным?

— В том‑то и фишка, что каждый без колебаний признал, что комплект принадлежит ему. Однако ни один, ни другой не представляют, почему одежда грязная и как она оказалась в мусорном баке.

Майя подошла к столу с кипятком, и Стас на секунду замолчал, позволяя прозрачной струе без помех упасть в чашку.

— Вы просили их поискать одежду в шкафу?

— Ни один не смог найти ни штанов, ни рубашки.

— Странно, — пожал плечами Сильвестр. — Одинаковая одежда у двух мужчин из одного подъезда?

Может быть, они купили ее в соседнем супермаркете? — предположила Майя, не в силах больше сдерживаться. — Рубашка такая приметная, наверняка известной фирмы. Кстати, недавно я забыла в магазине кошелек, прямо на кассе. Возвращаюсь туда с вытаращенными глазами, и старший по залу говорит, что да, какой‑то кошелек ему сдали кассиры.