- Не может быть! - ужаснулся Пафнутьев.

 - А запах слышите? Резиной горелой воняет... Там сейчас все члены расплавились... Получится один, но очень большой, - расхохотался водитель. - Можно как памятник ставить...

 - Да ну тебя! - отмахнулся Пафнутьев, подавленный странной фантазией водителя.

 - А, что? Вовчика Ленина в центре города спихнули, постамент остался свободный... Вот на него и установить розовую стеллу... А? Даже справедливо... Такая стелла и будет олицетворять все наши несбывшиеся надежды, а? Это все, что мы получили от демократов... Большой, как говорится...

 - Стоп! - закричал Пафнутьев. - Вот тебе деньги, дорогой, я выхожу, большое спасибо, много доволен, до скорой встречи! - и он выскочил из машины, с силой захлопнув за собой дверцу.

 В воздухе действительно сильно тянуло запахом горелой резины. Водитель, скорее всего, был прав - горели интимные товары Фердолевского. Может быть, это и неплохо, а то уже у первоклашек в портфелях стали находить все эти розовые сувениры, друг дружке на день рождения приносят, и что самое дикое - у девчонок изымают ошалевшие учителя. Они уже с резиновыми болванками спать ложатся, как раньше с куклами, с невинными пупсиками... Если кто-то сознательно поджег, то благое дело сделал. Вот ему надо если не памятник, то хотя бы мемориальную доску при жизни, - закончил Пафнутьев свои рассуждения и увидел в толпе милиционеров плотную тяжелую фигуру Шаланды.

 - Привет, Паша, - Шаланда тоже заметил подходившего Пафнутьева и шагнул ему навстречу. - Видишь, как полыхает?

 - Красиво, - кивнул Пафнутьев. - Фердолевский здесь?

 - Где-то прыгал... Очень огорчен. Чуть не плачет.

 - Перебьется. Слушай, Шаланда, покажи мне мотоцикл, о котором ты говорил по телефону.

 - А, мотоцикл, - Шаланда искоса глянул на Пафнутьева, но ничего не сказал, молча направился в темноту. - Пошли, пошли, - раздался его голос, и Пафнутьев заторопился следом. За поворотом бетонного забора в тени они действительно увидели невзрачный мотоцикл с коляской. Пафнутьев обошел его со всех сторон, приложил руку к мотору.

 - Еще теплый. Значит, стоит не так уж и долго.

 - Знакомый мотоцикл? - спросил Шаланда.

 - Нет, впервые вижу... И номера незнакомые... Областные номера... Твои ребята записали?

 - И сфотографировали. Я еще и пост выставил... Если хозяин подойдет, его тут же и прищучат.

 - Уехать не успеет?

 - И об этом подумали. Не заведется.

 - Понятно... Твой вывод? Поджог? Замыкание?

 - Только поджог. Да еще и со взрывом.

 - Кто-то круто взялся за Фердолевского... Сначала его контора на воздух взлетела, теперь склад... Как бы с ним самим чего не случилось.

 - Случится, - Шаланда произнес это с такой уверенностью, будто только от него зависело - уцелеет Фердолевский или нет. - Обязательно случится.

 - Есть сведения?

 - Голова есть на плечах. Этого достаточно, - назидательно произнес Шаланда, постучав себя кулаком по лбу.

 - Голова - это хорошо... А пожарные...

 - Да что там пожарные! - Шаланда махнул рукой. - Они только довершили дело... Там же какой товар? Сигареты, жвачка, водка, презервативы, прочие резино-технические изделия определенного пошиба... Когда все это разогрелось, а потом попало под холодную воду... Утром здесь понадобятся только мусоровозы.

 - Пойду посмотрю, - сказал Пафнутьев и шагнул на ярко освещенное пространство двора. От крыш поднимался пар, копоть, под ногами хлюпала вода, где-то в темноте переругивались пожарные, неслышными тенями бродили охранники, подавленные происшедшим - в этом была и их вина, не справились, проморгали.

 Перешагивая через ручьи, через брезентовые шланги, твердые от напора воды, Пафнутьев пересек двор, постоял у ангара с обрушившимся пролетом.