Виктор Пронин. Банда-8Банда – 8
Часть первая
Однажды утром Пафнутьев неожиданно поймал себя на том, что старательно, с какой то нечеловеческой тщательностью протирает хрустальную рюмку. Он рассматривал ее на просвет, тер содой, насухо вытирал полотенцем, потом, заметив, что от полотенца остается ворс, протер рюмку туалетной бумагой, а обнаружив в хрустальной складке какое то замутнение, убрал его заостренной спичкой и лишь тогда, случайно обернувшись, увидел в дверях Вику. Она стояла, прислонившись плечом к косяку, и с улыбкой наблюдала за его усилиями. Пафнутьев смутился, поставил рюмку на полочку и закрыл дверцу шкафчика. – Ну, – сказала Вика. – Что ну? – Теперь ты все понимаешь? – Я всегда понимал все… Разве нет? – спросил Пафнутьев озадаченно. – Помнишь, чем заканчивались такие вот утренние протирания рюмок? – А чем они заканчивались? – Поддатием. – Надо же. – Пафнутьев задумался. – Ничего такого вроде не предстоит… Да и повода нет… Обычный день… – А это выше твоего понимания. Это уже подсознание. Ты еще ничего не знаешь, ни о чем не догадываешься, а твой организм уже получил сигнал. – Какой сигнал? – Что то будет. Паша, это ведь не первый раз и не второй… Готовься, Паша. – К чему, Вика? – почти с испугом спросил Пафнутьев. – К событиям. – Каким? – простонал Пафнутьев. – Откуда мне знать… Этого еще никто не знает. Говорят, есть такие могучие экстрасенсы, колдуны, маги, не знаю, как их еще назвать… Проходимцы, в общем… Так вот они, глядя на хрустальный шар, впадают в какое то там состояние или доводят себя до этого состояния… Точь в точь как вы с Худолеем… – Так что колдуны? – А, колдуны… Смотрят они, смотрят в этот хрустальный шар, и наступает момент, когда начинают видеть в нем картины будущего. Причем так явственно, четко, будто события в этот самый момент и происходят. – И что ты предлагаешь? – Я предлагаю тебе всмотреться повнимательнее в рюмку, которую ты только что так отдраивал… Может быть, различишь в ее сверкающих гранях предстоящие события? Рюмка пузатенькая, почти шарообразной формы… Всмотрись, Паша, чего не бывает, – и Вика, дернув плечом, удалилась в комнату. Когда женщины вот так дергают плечиком, в этом их невинном жесте всегда проглядывает скорбь по поводу предстоящих событий, а о том, что события будут скорбными, им всегда откуда то известно. Впрочем, многие женщины ждут от мира только печали и, естественно, ее дожидаются, что лишний раз убеждает их в собственной проницательности. И не понять им, бедным, что этаким вот движением плечика они и создают печальные события, накликают их на свою непутевую голову, а потом всплескивают ладошками и со смешанным чувством восторга перед собой и жалости к себе же восклицают что то в том духе, что я, дескать, говорила, дескать, предупреждала, дескать, все знала наперед. Грустно все это понимать и каждый день с этим сталкиваться, грустно. Проводив Вику взглядом, Пафнутьев снова открыл шкафчик, вынул рюмку и, подойдя с нею к окну, долго всматривался в сверкающие грани, словно и в самом деле надеялся увидеть среди них смутные картины предстоящего дня. Но нет, ничего не увидел, хотя на какое то мгновение ему показалось, что рюмка полна до самого верха и нужно держать ее очень осторожно, чтобы прозрачная жидкость не выплеснулась и не потекла по пальцам. Но, взяв себя в руки, Пафнутьев убедился, что рюмка пуста. И с облегчением снова водрузил ее на полку. – Когда ждать? – спросила Вика, когда Пафнутьев уже одевался в прихожей. |
