|
. Только я лично эти книги читать не могу… На мой взгляд, там одни лишь намет-ки, они не написаны, мертворождены, ни рыба ни мясо, в них жизни нет… вроде как мелочи не хватает… а может, они живут, как пишут, велеречиво, риторично, в глазах от чернил черным-черно, и умирают, захлебнувшись фразой. Печальная участь! Но о вкусах не спорят. На черта нам такое убожество, скажете вы… Да ведь, приукрась я его, вы ни строчки про-честь не сможете! И потом, коли мы так разоткровенничались, я вам еще одну тайну открою… чудовищную… мрачнее некуда… такую жуткую, что уж лучше я ее с вами разделю!., она мне всю жизнь исковеркала… Это насчет деда, звали его Огюстом Детушем… так вот, я должен признаться, что он спе-циализировался на риторике, преподавал ее даже в гаврском лицее, а к 1855 году прямо-таки известность приобрел. Понимаете теперь, почему я всегда начеку. Витийство у меня в крови! Дедушкины писания я берегу, у меня их пачки, со всеми черновиками, полные ящики! От них язык к гортани прилипает! Он префекту речи писал потрясающим стилем, можете мне пове-рить! прилагательными мастерски владел! Комплименты сыпал метко! Без промаха! Стлал мяг-ко! Потомок Гракхов! Сентенции и все такое! в стихах и в прозе! Все медали академические срывал. Я их храню трепетно. Он – мой предок! Так что в языке я толк понимаю, не вчера освоился, как иные! Будьте по-койны! знаю до тонкостей! Эффектные приемы, литоты, сообразности я еще в пеленки выпростал… Чтоб глаза мои их больше не видели! Я лучше сдохну! Дед Огюст того же мнения. Так мне сверху и говорит, внушает из дали небесной… – Дитя мое, только без фраз. Он знает, как сделать, чтоб оно завертелось! И у меня вертится! Тут уж я непреклонен категорически! Чуть только потянет меня на «периоды»… я мгно-венно многоточие на помощь призову!., десяток! дюжину точек! Если надо, вообще продолжать не стану! Вот это по-моему! Джаз восторжествовал над вальсом. Импрессионизм убил полутень. Писать вы будете те-леграфным стилем или не будете вовсе! Нет жизни без волнения! Ловите же мгновения! Нет жизни без волнения! Смерть даст ус-покоение! Понятно? Ну, так волнуйтесь! «У вас там одни потасовки!» Что за возражение! Что за чушь! извините! несуразнейшая! Звон пустопорожний! Волнуйтесь, черт бы вас побрал! Ну же! ну! Прыгайте! Трепещите! Чтоб панцири на вас полопались! крабы! Выверните себя наизнанку! Брюхо вспорите! Найдите, где у вас там трепыхается! То-то будет праздник! Наконец! хоть что-то! Хоть проснулись гоботы сохатые! Чтоб вас всех!.. Транспонируйте – или-все, капут! Больше я ничем не могу вам помочь! Целуйте ту, которая вам по сердцу! Если еще не поздно! За вас! Живите! Остальное при-ложится! Счастье, здоровье, благодать, радость! За меня не беспокойтесь! Главное, чтоб ваше сердечко билось! Дальнейшее в ваших руках! Вы получите раскаты грома или звуки флейты! как в аду! как у ангелов на небесах! Трах-та-ра-рах! В пух и прах!.. Целая улица на берег крушится!.. Рушится город Орлеан, и Гранд Кафе трещит по швам!.. Летит столик, рассекая воздух!.. Мраморная птица!., кружится! раздробляет вдребезги окно напротив!.. Меблировка срывается с места, прыскает из окон, рас-сыпается огненным дождем!.. Шатается двенадцатипролетный горделивый мост и всей громадой шлепается в воду! Вскипает речная хлябь!., брызжет, хлещет нахлынувшую к парапету, захлебывающуюся воем толпу!.. Дело дрянь… Драндулет наш концы отдает, дрожит, припертый вкривь тремя грузовиками, с курса сбил-ся, икает, сдох! Мотор надорвался! Он с самых Коломб предупреждал, что изнемогает! От сотни астматических недугов… Он рожден был для мелких услуг… а не для адской охоты!.. Вслед нам ругань летит… почему стоим!., и что мы катастрофа бракованная!., интересная мысль!. |
