— От него?!

— Других знакомых у меня там нет.

— Покажи!

Таубе выхватил из рук сыщика пакет и принялся раскладывать на столе его содержимое.

— Черт! Глазам не верю! — говорил он при этом другу. — Это Федора рука? Не узнать. Научился подделываться, молодец.

Вдруг генерал распрямился и вперил взгляд в Лыкова:

— Но как он прислал это письмо? Неужели почтой?

— Нет, с оказией.

— Какая оказия может быть из Цинтау?

Алексей Николаевич рассказал про визит хромого капитана с татарской фамилией. Заключил он так:

— Али Ага все понял, конечно. Намекнул про разведку. Но он производит очень хорошее впечатление. Надеюсь, не разболтает. Боевой офицер все-таки…

— Шихлинский? Никогда не слыхал про такого. Надо бы отыскать капитана и предупредить. Но я сам сейчас не при делах. Ошиваюсь при академии, а разведку ведут другие люди.

— Да, но Буффаленок — твой агент, а не этих «других людей». С ними он и говорить не станет.

— Он агент Военного министерства, даже всей России, если угодно, — возразил барон. — А уж никак не генерала Таубе. Что же делать? Алексей, сам посуди: Ратманов-Гезе уникален. Рано или поздно он внедрится в самой Германии. Операция тянется уже пятнадцать лет и скоро начнет давать результаты. Но за эти пятнадцать лет много воды утекло. Сейчас в Генеральном штабе секретными вопросами занимается специальный отдел…

— Знаю, — скривился коллежский советник. — Когда я дознавал смерть профессора Филиппова, то познакомился с твоими преемниками. В том числе с генералом Целебровским, начальником военно-статистического отдела Управления второго генерал-квартирмейстера Главного штаба. Так теперь называются русские шпиёны?

— Так.

— Пустомеля господин Целебровский, вот что я тебе скажу. Не чета тебе.

Таубе усмехнулся:

— Виталий Платонович вежливый и образованный, знает три с половиной языка. Служил под моим началом, был управляющим Военно-ученого комитета. Когда реорганизовали Главный штаб, перешел туда, возглавил военно-статистический отдел. Но он уже не при делах.

— Не справился? — язвительно спросил коллежский советник. При личной встрече два года назад начальник русских шпионов не произвел на него впечатления.

— Англичане сняли его с должности.

— Англичане? Русского генерала? Это как?

Таубе пояснил:

— Для того имеются особые приемы. В нашем случае к Целебровскому в кабинет явился некий Вильтон, аккредитованный как журналист. Но он, конечно, был разведчик под вывеской журналиста. Ну, явился, побеседовал с генералом… Тому по должности полагается иметь дело с иностранными газетчиками. А потом Вильтон изложил их беседу в прессе в таком духе, что вся Британия разъярилась. Якобы Целебровский грозил, что Россия накажет англичан за помощь японцам. А именно — захватив Кашмир!

— Наврал?

— Конечно. Начальник Главного штаба затребовал объяснений, и выяснилось, что это очевидная ложь. Но Вильтон настаивал. Заявил, что Целебровский даже показывал ему на карте, по каким горным перевалам двинутся русские дивизии.

— Опять врал?

Виктор Рейнгольдович возмутился:

— В кабинете генерал-майора Целебровского нет такой карты! Есть одна, с театром войны в Маньчжурии, и все. А как ты покажешь на карте Маньчжурии перевалы Гиндукуша?

Лыков помолчал, обдумывая услышанное. Потом уточнил:

— Почему же тогда генерала сняли?

— Решили не обострять отношений с Великобританией.