Изменить размер шрифта - +

– Я н-ногу разбил! – простонал Макаров, дождавшись, пока погонажные изделия отгрохочут и смирно улягутся на полу.

Он показал бежевый летний башмак с разбитым носком, но сочувствия от нас не дождался.

– Стасик! Зачем ты явился? Как хорошо нам было без тебя! – бестактно, но искренне сказала Люся.

Однако она была не совсем права. Без Стаса Макарова нам в «МБС» было хорошо, а вот без денег, которые он приносил как коммерческий директор агентства, плохо. Деньги Макаров выдавливал из клиентов с эффективностью винодельческого пресса, и со Стасовым приходом притекающие к нам финансовые потоки зажурчали не в пример веселее. Правда, и хлопот с его заказами всегда было немало. Макаров трепетно любит денежки и органически не способен отказаться от самой маленькой копеечки, из-за чего то и дело притаскивает нам в клювике такие заказы, которые прямолинейный Андрюха называет неаппетитным словом «геморрой». Последнюю Стасову геморроидальную работу – помпезный юбилейный фильм для директора мясокомбината – мы с Эндрю закончили только что, из-за чего неурочное явление Макарова в наших широтах я восприняла с тревогой. Вдруг нашу работу не приняли и прислали на переделку? Мне бы этого очень не хотелось. Мысленно я уже была в райском местечке Середомакарьевском, которое кое для кого с моим появлением могло превратиться в кромешный ад.

– Я к Броничу, – высокомерно сообщил Макаров, посмотрев на дверь начальственного кабинета.

– Шефа нет, пропал без предупреждения, – с удовольствием обломала его Люся.

– Стас, ты сдал юбилейный фильм? – спросила я, очень надеясь услышать уверенный положительный ответ.

Как бы не так!

– В общем, сдал, – уклончиво сообщил Макаров. – Утром я завез диск с записью на мясокомбинат, отдал рекламщикам и с тех пор безрезультатно пытаюсь пообщаться с самим Семеном Сергеичем. Он еще не звонил?

– Ты имеешь в виду сегодня? – уточнила я.

Семен Сергеич – тот самый мясокомбинатский директор-юбиляр, он подошел к организации своего праздника с редкой основательностью и самолично отслеживал процесс производства фильма на всех стадиях. Звонил по пять раз на дню! Неоднократно звонили также мясокомбинатские рекламщики. Трудовой коллектив предприятия в лице работников рекламного отдела с большим энтузиазмом поддержал своего директора в намерении сваять нетленку в виде документального фильма. Ретивые рекламщики завалили нас с Эндрю древними видеокассетами со старозаветной хроникой, отснятой самыми разными телевизионщиками и киношниками, включая, по-моему, даже братьев Люмьер. Во всяком случае, среди предоставленных нам материалов были и черно-белые пленки, рассыпающиеся от старости. Заказчик категорически настаивал на включении всего этого сомнительного добра в юбилейный фильм. Мы с Андрюхой матерились и в дикой спешке – сроки поджимали – кроили кошмарное кино в стиле «пэчворк». Заказчик, познакомившись с промежуточным результатом, потребовал часть лоскутов выкинуть, а другие поменять местами, что повлекло за собой тотальную переделку всей работы. Это повторялось трижды, мы перелопачивали кадры в нашей нарезке-ассорти снова и снова, а юбилей, на торжественном праздновании которого планировалось показать супер-фильм современности, неумолимо приближался. Бронич уже рвал на себе остатки волос, предвидя, что мы не уложимся в сроки, не получим за адский труд никаких денег и еще вынуждены будем заплатить клиенту неустойку. Мы с Андрюхой изнемогали под двойным гнетом работы и ответственности, но невероятным напряжением душевных и физических сил в общих чертах закончили чудо-кино к концу недели. Андрюха мог бы окончательно завершить работу в выходные, но отказался наотрез, в субботу-воскресенье он отдыхал, зато в понедельник встал с первыми петухами, чтобы навести последний глянец на мясокомбинатское кино и отдать его Стасу.

Быстрый переход