Здоровье постепенно возвращалось к старому Бувару. Однако полученный удар резко изменил характер несчастного судьи. Он погрузился в мрачную, безысходную печаль, которая постоянно увеличивалась, ибо время шло, а новостей не было, и старик, как ни старался, не мог побороть тоску.

У жены его энергии хватало на двоих. Образцовая мать и жена, она с успехом заменяла мирового судью везде, где требовались его решения и познания. Супруг же ее, судя по всему, окончательно утратил любые желания и стремления. Сильная своей верой, в которой мужественная женщина черпала бодрость духа, госпожа Бувар, несмотря на полную неразбериху, привела в боевую готовность отряды жандармерии и национальной гвардии, заставила их прочесать окрестные леса, разослала патрули по всем деревням и сумела организовать обыски в каждой гостинице на равнине. Она диктовала мужу бумаги, убеждала его подписывать их и незамедлительно рассылала по назначению. Узнав о ее хлопотах, мировые судьи соседних кантонов также приняли кое-какие меры для поимки разбойников и таким образом выражали сочувствие горю коллеги не только на словах, но и на деле.

Если думать, что искреннее участие может смягчить страдания родителей, утративших сына, то горе супругов Бувар должно было превратиться в светлую печаль, ибо их сразу же окружили заботой и состраданием. Богатые, бедные, сторонники старого режима, патриоты, буржуа, бывшие дворяне, ремесленники, земледельцы — все сочли своим долгом явиться в Базош, чтобы выразить соболезнования опечаленным супругам.

Несмотря на болезнь, мадам де Ружмон была одной из первых — она приехала вместе с Валентиной и Рене. Все трое плакали вместе с несчастной матерью, которую впервые покинули силы и бодрость духа.

— Ах, госпожа графиня! Увидим ли мы его когда-нибудь? — рыдала госпожа Бувар.

— Увидим ли мы его? Разумеется, мы в этом нисколько не сомневаемся, дорогая, — произнесла графиня с искренним волнением в голосе, впервые позабыв о сословных предрассудках. — Уверена, вы скоро обнимете сына, и мы вместе с вами будем радоваться его возвращению, потому что любим его, как и вы…

— Да, сударыня, — подхватила Рене, побледнев и сжав руку несчастной матери, — он спас моего отца. И мы любим его от всего сердца!

Виконт де Монвиль был сдержан, однако, похоже, искренен в своих чувствах, поэтому, когда на следующий день он появился у супругов Бувар, визит его был оценен очень высоко. Все знали, что он встречал Леона всего несколько раз в замке графини де Ружмон и едва знал капитана. Виконт живо заинтересовался шагами, предпринятыми для поисков пропавшего, любезно предложил свою помощь и пообещал заняться этим делом. Предложение его было встречено с благодарностью, ибо он слыл человеком слова.

Старый аббат Фарронвиль, известный как твердокаменный роялист и сторонник старого режима, глубоко уважал мирового судью, хотя тот был яростным патриотом и именовал себя гражданином. Несмотря на свои семьдесят шесть лет, аббат сам прискакал в Базош. Его замок, превращенный в настоящую крепость, находился в полутора лье от города. Старый дворянин, с мушкетом у бедра, как было принято в королевской гвардии, сопровождаемый четырьмя конными лакеями, имел поистине грозный вид, и его приезд произвел фурор в республиканском городке. Впрочем, старик пользовался всеобщим уважением и любовью, ибо всегда отличался добротой, и его никогда не упрекали за нетерпимость, напоминавшую скорее детское упрямство. Его визит к супругам Бувар был продолжительным и сердечным. Покидая дом судьи около двух часов пополудни, аббат сказал, сидя в седле:

— Холодно, однако погода чудесная.