— Сорок семь! — объявил Четыре Су.

Сан-Арто схватил копченую селедку, оторвал голову, запихнул в рот, одним движением перекусил рыбину пополам и принялся жевать, обильно запивая вином. Добравшись до хвоста, он проглотил и его и снова выпил.

— Сорок восемь! — произнес Четыре Су.

— Так он и до полсотни дойдет, — высказал свое мнение Батист Хирург, с профессиональным любопытством наблюдавший за чудовищной трапезой.

— Сорок девять! — бесстрастно сообщил Четыре Су.

— И как все это в него лезет?! Чертова прорва, да он готов все сырьем сожрать! — восхищенно воскликнул Большой Драгун, который, несмотря на свой чудовищный аппетит, не мог соперничать с Сан-Арто.

— Пятьдесят!

— Вот видишь, Драгун, — произнес Сан-Арто, похлопывая себя по животу, — только теперь мое брюхо успокоилось.

— Пятьдесят копченых селедок… и сколько бутылок?

— Шестнадцать! И восемь фунтов свежеиспеченного хлеба! А теперь хорошо бы перекусить чем-нибудь полегче. К примеру, парой дюжин крутых яиц или корзиной винограда.

Разговор продолжался в том же духе.

Воспользовавшись отсутствием Батиста Хирурга, Рыжий из Оно начал приставать к Дылде Мари. Красавица ответила на его ухаживания звонкой пощечиной.

— Лучше не лезь ко мне.

— Но почему? Я ничем не хуже других.

— Возможно. Но мне ты не нравишься.

— Выходит, я один тебе не по нраву.

— Я от тебя, кроме наглости, ничего не вижу.

— Так бы и сказала! Вот, держи ожерелье — оно из чистого жемчуга. Ну что, нравится?

— Ничего… Где ты его свистнул?

— Третьего дня у бывшего маркиза де Буана. Того восьмидесятилетнего старикашки, которого мы укокошили… Я ж тебе говорил!

— Ты командовал налетом?

— Да. Самолично подпалил маркиза, а потом и пристукнул его.

— А сегодня вечером, когда брали карету, ты снова был командиром?

— Да.

— Так, значит, и ты на что-то годишься?

— В любую минуту можешь в этом убедиться.

— Что ж, посмотрим!.. Ты подарил мне дорогое ожерелье, но этого мало.

— Чего ты еще хочешь?

— У меня свои причуды.

— Говори!

— Я хочу сама, собственными руками, перерезать горло мужчине. Если ты поможешь мне исполнить этот каприз, я готова ради тебя пойти на всякие глупости.

— Нет ничего проще! Свернуть шею какому-нибудь пентюху — да это раз плюнуть! Клянусь и обещаю, не пройдет и недели… поцелуй меня!

Страшный диалог влюбленного с предметом его страсти мог бы длиться бесконечно, ибо Дылда Мари, до сих пор державшая себя с Рыжим весьма надменно, похоже, сменила гнев на милость. Но тут бандитский праздник был прерван самым неожиданным образом.

В момент, когда шум под сводами просторного подземелья достиг апогея, в глубине, у самой двери, закрытой на огромный железный засов, раздались два выстрела. Пули со свистом пронеслись сквозь веселящуюся толпу оборванцев и только чудом никого не задели. Одна из них срезала кончик уха Розали, ослицы мэтра Пиголе, и пьяное животное в ярости принялось лягаться и скакать, сея вокруг невообразимый хаос. Решив, что на них напали, бандиты бросились к висевшему на стенах оружию — пикам, вилам, саблям, пистолетам и карабинам, как вдруг раздался насмешливый, с металлическими нотками голос, пригвоздивший бандитов к полу:

— Здравствуйте, разбойнички! Вот уж правда, стража у вас лучше некуда! Черт побери, одного капрала с четырьмя жандармами за глаза хватит, чтобы перехватать вас, как кур!

— Главарь!.